Понятно. Значит, системные функции позволяют настроить механизм распределения наград. Например, перенаправить их все на одного человека.
— Если что, действует это только на целевых монстров, то бишь ядобрюхов, — добавил Меркел. — За всех остальных награда будет распределяться по-честному. Так что даже во время выполнения квеста у тебя будет возможность подзаработать.
«Аукцион невиданной щедрости», — подсказала память.
— И зачем тебе эти ядобрюхи нужны? — спросил я. — Что с них падает такого ценного?
— Ооо, парень, да ты, я вижу, совсем тёмный. Впрочем, это как раз та инфа, которую тебе знать совсем не обязательно. Скажу лишь, что за тот предметец, который с них падает, если собрать их нужное количество, можно купить место в СЕМЬЕ.
— Как вы тут все помешаны на этих семьях…
— Ну так, это ж самая элита нового мира, — хмыкнул Меркел.
— И этих предметов тебе надо три штуки, — догадался я.
— Нет. С чего ты это взял?
— Ну так, ты же просишь помочь тебе завалить троих элитников. Или с них по несколько предметов за раз падает?
Мужик рассмеялся:
— Да не в этом дело! У механики «должников» есть свои ограничения, уж хотя бы это ты должен знать. Нельзя дать человеку чрезмерно долгий или трудновыполнимый квест.
— Максимальный срок — месяц… — вспомнил я.
— Не всегда, — покачал Меркел головой. — Я ведь не первый день на элитников охочусь. Занимался этим в разных зонах с разными типами мобья. И очень быстро выяснил, что охоту на элитников Система считает работой повышенной сложности, и не допускает растягивать срок на целый месяц. Опытным путём я выяснил, что проще играть не от срока, а от количества монстров. И самая оптимальная цифра — три штуки. Если задать четыре, то Система уже может взбрыкнуть.
Ясно. Но для меня это мало что меняет. Так, полезная инфа на будущее.
— Когда начинаем охоту?
— Боевой настрой — это хорошо, — хмыкнул мужик. — А то некоторые наоборот начинают ныть и просить: «а давайте не сегодня, а давайте в другой раз сходим». За жизнь свою никчёмную цепляются. Будто она чего-то стоит.
Меркел сплюнул.
— Твоя первая вылазка будет уже сегодня. Пойдём, провожу тебя в казарму, познакомишься с коллективом.
Казарма оказалась тесным помещением с двумя рядами кроватей — четыре у левой стены и четыре у правой. Пять кроватей были заняты, на них сидели люди с измождёнными и обречёнными лицами. Проветривалось помещение от слова никак, было душно и воняло.
— Здесь обитают должники, такие как ты, — сказал Меркел. — Наёмники, понятное дело, снимают себе более комфортабельное жильё. Ты тоже можешь снять, если есть фрагменты — никто не запрещает. Квест обязывает тебя помогать мне с охотой, но где отсыпаться между вылазками — дело твоё. Сбежать ты всё равно не сможешь — Система не отпустит.
Помолчав немного, он добавил:
— Вот только те, у кого водятся фрагменты, должниками не становятся. Продать душу за сотку — на такое готовые только нищие отбросы.
Слышь… Я бы посмотрел, как бы ты заговорил, если бы проснулся без рук, ног и вообще без ничего. И обнаружил, что стартовых фрагментов не хватает даже на одну ногу.
Меркел ушёл, оставив меня наедине с другими должниками. Люди скользнули по мне ленивыми и не особо заинтересованными взглядами. Почему-то они напомнили мне бойцов Леонида в тот день, когда мы шли на войну с Дином. Такие же обречённые лица, смирившиеся со своей судьбой.
Буду ли я спать в этом клоповнике? Точно нет. За прожитую неделю я уже начал понимать значение слова «брезгливость». Сниму себе нормальную комнату. Не знаю пока, сколько они стоят, но сомневаюсь, что за место в этих фанерных домишках будут требовать по сотке за ночь. Моих накоплений должно легко хватить.
Но не сейчас. Сначала нужно пережить хотя бы первую вылазку, а уже потом думать о крыше над головой.
Я присел на одну из свободных кроватей и стал ждать. Пока ждал, перебрал припасы в рюкзаке, поразмышлял над полученной за сегодня информацией.
А спустя где-то час в казарму снова заявился Меркел. Раскрыл дверь, вошёл в полумрак помещения и заорал: