Каждый из здесь присутствующих или втянутых в эту безумную карусель не был одной крайностью из семи возможных, как бы не гласила надпись на кольце, но словно бы именно в это мгновение контрастность “апатия-адреналин” зашкаливала, подогревая чувства.
-Считай, что у тебя в руках карт-бланш на любое сумасбродное действие- поддержу, втянусь, создам- как угодно. В обмен на содействие с твоей стороны. Никаких рамок и тупых условий,- открытый взгляд без капли страха. Лишь плавящийся под напором внутреннего огня лёд в глазах.
Рискованно? О, несомненно. На гранью с сумасбродностью, сумасшествием и всеми подобными словами, что в своей сути содержат осуждение, что как удила удерживают над пропастью.
Но страха нет. Есть пляшущее безумство эмоций, что манит похлеще любого наркотика. Адреналиновая зависимость.
-Ясно, - также абстрактно выдал в ответ, оставляя в воздухе наэлектризованную неоднозначность.
Легкий, энергосберегающий кивок и такой же неспешный подъем на ноги.
В глазах блеск, уголки губ дернулись в усмешке. Подошел ближе. Так, что можно было снова уловить знакомый аромат, от вдоха которого разум медленно пьянеет. Протянутая рука, рывок- и взгляды встретились.
-Никогда не говори “делай что хочешь” человеку, который за свою жизнь перепробовал все, что только можно, - рука полезла за спину чтобы снова появится с немаленьким охотничьим ножом. Повеяло опасностью. В голове сложилось почему его все так опасаются. Может спокойно слететь с катушек и люди вокруг не сразу поймут это. Как и наоборот.
Вспоминается дерзкий итальянец, но даже он со своим гневом и близко не стоял с той вакханалией эмоций, которые зарождались в глазах смуглого мужчины. Опасность. Даже дерзкая похоть в такие моменты, просто стоя рядом, испытывала кротость.
Сжала губы, не дрогнув. Лишь гулкое эхо собственного сердца , как в моменты когда кровь стучит в ушах на резких поворотах.
-Ни-ко-гда, - сладко пропел это слово, спускаясь взглядом по твоему телу, попутно перемещая лезвие ножа по коже вниз. Надавить чуть сильнее - пошла бы кровь. А так лишь легкое прикосновение металла, как безумный бег по острию.
Ниже, ниже и ниже, пока край лезвия не скользнул под платье. Аккуратное движение, перерезающее нить и все. Порванные трусики сами стали спускаться к стопам.
Нож опять был спрятан за спиной и вновь пересечение взглядов. Откровенное безумие во взгляде. Огонь в ответ на огонь. Безбашенный дикий вызов.
-Я не закончил, - безумие, что руководило разумом, было не таким уж слепым, как обычно говорят. Запланированное сумасшествие ещё страшнее бесконтрольного.
-От своего слова не откажусь. Я понимаю, с кем разговариваю,- никаких опущенных глаз, робости или испуга. В этом было что-то, смахивающее на состязание двух вожаков- старого, матёрого с молодым и наглым, что по неопытности дерзок, возможно даже чрезмерно. Главная задача- получить опыт. Равно выжить. В их случае выживание- понятие растяжимое.
Шаг через бельё и снова… глаза в глаза.
-Не понимаешь, - пальцы едва коснулись кожи на твоем плече, которая покрылась мурашками становясь гусиной.
-А вот твое тело понимает лучше, - предательски медленно провел кончиками ногтей вверх, рисуя узоры, на шею, щеку, поправляя прядь волос за ушко, зарываясь потом все пятерней в рыжую копну.
-Наказание, - ощущать неровное дыхание на собственных губах, чувствуя как с каждым чужим выдохом они в нетерпении подрагивают, а поцелуя все нет. Томительная пытка, которая растягивалась на томительные рваные удары собственного сердца. Бешеный ритм внутри грудной клетки дико резонировал с происходящим снаружи, безумный танец напоминающий фламенко или танго.
Взрыв. Подобный тому, когда две энергии, мчась навстречу друг другу, сталкиваются посередине.
Взрыв. Подобный тому, когда желание и ощущение наконец синхронизируется, вызывая чувство восторга и эйфории.
Когда тело рассыпается на тысячу маленьких осколков, будучи прямо в эпицентре и уцелевшие осколки разлетаются в разные стороны ударной волной.
Брал не так как в первый раз. Настойчиво, живо, в непредсказуемом ритме, не давая даже возможность подстроиться и расслабится. И это казалось удивительным, с учетом того, что был снизу со спущенным штанами, сидя на земле и упираясь спиной о ствол дерева.