К такому человеку и пришел Саломир, как выяснилось позже, бывший в том мире первым воинствующим атеистом.
- Очень хорошо, ваше величество, - сказал колдун. – Что бы окончательно привязать к вам меч, нужна последняя жертва. И принести ее должны именно вы.
Он кивнул на висевшего на пыточном столбе безвольного раба с заткнутым большим деревянным кляпом ртом.
- Вот она.
- Голову отрубить нужно? – Горпат неумело крутил меня в руках, приноравливаясь к непривычной для него рукояти.
- Как вам будет угодно. В принципе, как я и говорил, достаточно легкого пореза.
Владетель уже более мере освоился с моим эфесом и приноровился к центру тяжести. Ни секунды не колеблясь, он резким взмахом рассек грудную клетку раба.
Я легко ухватил свою первую жертвенную душу и нежно извлек из тела. Все мое существо наполнило глубокое тепло и удовольствие. Душа не сопротивлялась, была мягкой и податливой. Я бережно поместил ее внутрь себя, но не вплел в свою структуру, хотя и мог.
От жертвенной души протянулся тончайший волосок связи к опутанной моими корнями-щупальцами личности владетеля. Теперь, если поступит такое распоряжение, жертвенная душа будет окончательно поглощена, и между мной и носителем установится прочная ментальная связь. Но команда пока не поступала.
- Замечательно, ваше величество. А теперь дайте меч. Нужно провести закрепляющий ритуал, - Саломир требовательно протянул руку.
Горпат удивленно посмотрел на Саломира.
- Ничего не чувствую, - сказал он. – Никакого могущества, прилива сил или еще чего. Он точно работает?
- Точно, ваше величество, точно. Первым из живых взяв меч в руки и напоив кровью, вы привязали его к себе навсегда. Теперь, вы его истинный хозяин. Но для разблокировки его скрытых свойств требуется еще кое-что… Ну же, ваше величество, не тормозите! Скорее, дайте мне меч!
Владетель колебался не более секунды. Протянул меня колдуну эфесом вперед, держась за рикассо и явно опасаясь порезаться. Зря. Этот порез уже ничем бы не повредил. Его душа итак отныне принадлежала мне. А убивать собственного носителя в самом начале пути я бы не стал. Впрочем, тогда и не мог. Ведь личность моя еще не полностью сформировалась. Или вспомнилась. Тут, как посмотреть.
Саломир принял меня бережно, будто заботливая мать любимое дитя. Я тут же попытался внедриться и в его сознание, но наткнулся на плотную скорлупу. С трудом выдрав пару-тройку щупалец-корней из сознания Гопрата, я попытался присосаться к Саломиру. Они скользнули по гладкой непроницаемой поверхности пытаясь пробиться внутрь, присосаться и к этому сознанию… Нет. Никак. Внутрь – никак. Колдун явно был готов к такому повороту событий. Быть может, если бы я использовал все свои корни, получилось бы продавить защиту. Но моя сущность уже плотно приросла к Гопратовой, а сил разорвать эту связь пока не было. Ведь в моем распоряжении была пока всего одна плененная душа.
Но я все равно пробовал, стараясь обнаружить уязвимое место. Нет, такого места не было. Слышны лишь отзвуки мыслей, видны расплывчатые тени воспоминаний… Я сосредоточился, желая узнать о своем создателе хоть что-то.
И тут прорвало. Примерно года два назад, в чан с расплавленным металлом упал один из волосков из бороды колдуна. Всего один волосок. Даже не кровь. Но этот волосок теперь навечно остался по мне. Сам то он само собой сгорел, даже не долетев до моего жидкого тогда тела. Однако, созданная духовная связь позволила много узнать о мастере. Хотя, далеко не все. Некоторые области его сознания и памяти так и остались для меня закрыты непробиваемой скорлупой стальной воли чародея.
Саломир оказался атеистом специфическим. Он не верил в богов. Просто знал об их существовании, и принимал этот факт. Как, например, человек знает о существовании стола или унитаза. Не ставил ни в грош, считая, что сами они как личности – полнейшие ничтожества. И без своих божественных сил, стоят не больше самых заурядных рабов, запродавшихся по собственной воле. А само наличие богов, вовсе не обязывает людей в них верить и почитать. Напротив, человек обязан воспринимать их существование как вызов, возможность сбросить небожителей с пьедестала и занять освободившееся место.