Несколько раз процесс ковки приостанавливался. Но пение, сдерживающее мои души, рвущиеся на свободу, не прекращалось. Звуковые вибрации не позволяли им отлететь, уползти, раствориться.
- Не замолкать! – слышался уверенный, хоть и слегка дребезжащий голос. Потом, звон, стук, лязг… Крики и стоны. Я чувствовал, отлетающие души. Нет, не из тех что были во мне. Чужие. Пробовал ловить их, но не мог дотянуться. Страдал от этого. Страдал еще сильнее, чем при захвате очередной души во время закалки.
Да, я знаю.
Есть с чем сравнивать. Ведь я чувствовал муки умирающих тел. Каждого из них. В тот краткий миг, когда отлетала душа, наши сознания сплетались, и я поглощал ее. Наматывал на ядро, распределял в себе. Вместе с воспоминаниями, ощущениями и… Ну, да. Болью. Которая все множилась и множилась во мне. Потом, молот выбивал память новоприобретенной души, пламя выжигало чувства, заклинания ломали волю и стирали поглощенную самость. Раз за разом. От впитанной души не оставалось почти ничего. Кроме боли. Ну… и самой души.
Боль накапливалась в ядре.
Души спрессовывались.
Безумие, давно перешагнувшее последнюю черту, росло снежным комом.
Я тогда ничего не знал о диалектике. Но это не важно, ибо ее законы все равно сработали. И вот, то самое пресловутое единство и борьба противоположностей, перевернуло мое восприятие. Именно, в тот самый момент, когда количество переросло-таки в качество.
Я полюбил боль.
Полюбил смерть.
Полюбил процесс поглощение души.
Я наслаждался истомой страдания, хотя, меня как личности тогда еще не существовало. Но именно та самая боль, боль только что поглощённой души, страх перед ней и одновременно, желание повторить, жажда следующего убийства, стремление испытать страдания, умножить их, нарастить… Да, все это и стало тем фундаментом, на котором много позже, я по кирпичику выстроил здание собственного «Я».
И каждый кирпичик – очередная поглощенная душа. Очередная оборванная жизнь. Очередная погибшая личная Вселенная. И каждый из этих кирпичиков, ощущает тяжесть стоящих сверху, боль жмущих с боков, муки напирающих снизу.
Но я опять отвлекся… Хотя, это простительно. Ведь все эти ощущения никуда не ушли, я чувствую их и сейчас. А у кого что болит, как говориться…
Следующим этапом шло осознание формы. Вероятно, вместе с ее созданием. Сначала, я был временами раскаленной, временами остывающей полосой металла с парой едва уловимых намеков на перекрестья и тяжелым шаром на одном из концов. Именно таким я покинул каменную отливку. Длина, ширина, толщина… Все это ощущалось, но не поддавалось измерению. Во-первых, считать я не умел, да и понятия не имел ни о футах, ни о локтях, ни тем более о метрах. А во-вторых, и считать-то было, строго говоря, некому. Ведь личность еще не появилась, она лишь зарождалась.
Кстати говоря, никаких странностей я не заметил. В том плане, что отсутствие рук, ног и прочих членов, совершенно меня не смущало. Как и тот факт, что тело мое - сплошной металл.
Полоса еще не имела определенной формы. Ни гарды, ни противовеса, ни эфеса… ничего. Но постепенно, медленно, очень медленно, под тяжелыми ударами молота, полоса приобретала индивидуальность.
Вот появилось острие. Волнообразное лезвие, из двадцати двух бритвенной остроты лепестков. Первая гарда. Не заточенная часть лезвия и основная гарда, более широкая. Длинная, двусоставная рукоять. Тяжелый противовес в форме куба с закругленными, прилизанными ребрами и углами.
Часть металла выгорала, его место занимали забранные души. Оставшийся металл закаливался в телах. Десять тысяч раз меня раскаляли, и десять тысяч закаляли. Десять тысяч душ я выпил еще в самом процессе рождения. Десять тысяч жизней оборвал. Десять тысяч раз умер.
- Что ты делаешь, колдун? – ворвался в череду родовых мук незнакомый доселе грубый тяжелый бас. – Разве это меч??? ОТВЕЧАЙ МНЕ!
Шепот заклинания, сопровождавший меня с того самого мига, как я стал различать звуки, оборвался. Но стенания и завывания трех помощников главного мастера не прекратились. Я почувствовал небывалое раздражение, практически ярость человека, сжимавшего в руках щипцы. В щипцах было зажато мое раскалённое тело. По инерции, не успев остановиться мастер пронзил им очередного раба. Послышалось чавканье, шипение, хрип агонии. С этого момента я стал воспринимать и понимать эмоции. И что гораздо важнее, разделять их на чужие и собственные. Очередной шажок к становлению личности, пробуждению индивидуальности.