Дисмас уныло поплелся в сторону Ратуши.
— Дисмас?
— Маркус! Ты ли это?
Они обнялись так крепко, как обнимаются только мужчины, которым довелось сражаться плечом к плечу. Их последней совместной битвой стал разгром под Чериньолой, где они дрались на стороне французов. Испанцы уступали им в численности, но принесли на поле брани нечто новое, ужасное и шумное под названием «порох».
Когда все было кончено, из отряда в девяносто бойцов уцелело лишь шестнадцать человек, включая Дисмаса и Маркуса. Трупы их товарищей остались лежать посреди поля, провонявшего гарью и пропитанного кровью. Доспехи погибших были странным образом изрешечены, из дыр сочилось. Дисмас счел это знамением близящегося конца света, оставил карьеру наемника и принял постриг в первом же монастыре.
— Как тебя сюда занесло? — воскликнул Дисмас. — Надеюсь, не мощами промышляешь?
— Боже упаси! — скривился Маркус. — Помогаю одному толстозадому банкиру охранять его золотишко. А после этого с меня хватит. Поеду домой. В кантоны. Деньжат-то поднакопил. Найду там себе краснощекую девку с большими титьками и ляжками белее сливок.
— Для этого дела ты уже староват, — рассмеялся Дисмас.
— Староват? Да у меня болт крепче арбалетного! А ты-то что тут делаешь? — Маркус оглядел старого друга с головы до ног и сказал с подозрением: — Выглядишь не бедно. Признавайся-ка, кого пустил по ветру? Боже милостивый, только не говори, что заделался одним из этого отребья! — Он показал себе за спину, на толпу торговцев мощами.
— Именно. И буду тебе признателен, если ты не станешь называть меня отребьем. Я порядочный человек.
— Порядочный! Коробейничаешь щепой Креста Господня? Молоком Богородицы? Отвечай, сколько ты выручил за свою бессмертную душу?
— Посмотрите на этого сторожа золотой кубышки! Я человек уважаемый.
— Погоди, ты ведь подался в монахи…
— Было дело. График работы не устроил.
— Ну ладно, — сказал Маркус. — Я готов слушать твои россказни, но выпивка за твой счет.
— Слушай, мне тут в одном месте надо речугу толкнуть. Давай встретимся позже. Выпивку я обеспечу. Как обычно. Потому что уж твои-то россказни можно слушать, только основательно надравшись.
— Речугу толкнуть? Перед этим сбродом? О чем ты собираешься им вещать? О методах разграбления могил?
— Представь себе, о реформе. В нашем деле. Про которую они слушать не захотят. Может, тебе есть смысл пойти со мной, сегодня мне охрана не помешает.
— У меня есть чем заняться, кроме как слушать твою нагорную проповедь. Давай до вечера. «Красный боров». Рядом с башней Святого Альбания.
Настроение Дисмаса заметно улучшилось, однако радость быстро испарилась, когда он вошел в шумный и душный зал, где галдели сотни торговцев реликвиями. Мероприятие было закрытое, вино и пиво лились рекой.
Шенк завидел его и подошел. От частых и неумеренных возлияний лицо распорядителя ветвилось красными прожилками, словно спелое яблоко. Он был в прекрасном расположении духа: объем сделок в этом году снова вырос, побив прошлогодний рекорд. Шенк постучал молотком, чтобы утихомирить собрание, похвалил присутствующих и объявил, что ярмарка прошла успешно и что ему приятно находиться среди стольких старых и новых друзей. «От этих новых друзей одни неприятности», — подумал Дисмас.
Затем Шенк заговорил о большой ответственности, которая лежит на представителях сообщества.
— И вот именно на эту тему перед нами выступит одна небезызвестная персона, и даже не персона — персонаж! — фыркнув, произнес он и довольно захрюкал над собственным остроумием. — Персонаж, которого все хорошо знают, уважают и ценят повсеместно, а особенно там… — Скрючив большой палец, он потыкал за спину, на север.
Дисмас шагнул вперед, надеясь положить конец этим разглагольствованиям, но благодушие Шенка, подогретое вином, было неукротимо. Он продолжал заливаться про «Дисмаса-персонажа, Дисмаса-легенду, поставщика святынь ко двору его преосвященства архиепископа Бранденбургского и Майнцского Альбрехта, поставщика святынь ко двору курфюрста Саксонии Фридриха Мудрого, а до этого — Дисмаса-бойца из числа швейцарских наемников-райзляуферов».
— Поэтому сердить его не советую, иначе он отрежет вам яйца! — предупредил Шенк.
— Я сейчас тебе яйца отрежу, если не заткешься и не сядешь на место, — сказал Дисмас под раскаты смеха.