Серебряков отставил кружку с чаем и оторвался от плиты, которую до этого подпирал спиной. Один быстрый шаг, таких же пару движений и он бес проблем обнаружил самые видимые ссадины и ушибы на ее теле. Еще бы, Ника же забыла, что смыла тонну шпаклевки, и теперь ничто ее ран не скрывало.
— Лучше бы ты шею свернула, — констатировал он игнорируя уничтожающий взгляд жены.
— Я конечно в курсе, что ты меня ненавидишь, но что бы так…
— Не в этом дело.
— В чем же?
— Даже в такие состояния ты завтра едешь к моим родственникам, — спокойно пояснил Алекс, допив чай. — Потому и говорю, лучше бы шею свернула, только это бы тебя спасло от поездки.
— Ясно, — Ника поежилась. Надо было тапочки одеть. Пол был холодным и ступни мерзли.
— А теперь рассказывай, что произошло. И я тебя очень прошу, не щади и не ври, себе же хуже.
«Не щадите его понимаешь, ее бы кто пощадил.»
Вероника рассказала, все как было. Вернее, все то, что помнила. Детали за ночь уже позабылись. Алекс ничем не выдал свое состояние, пока она наконец не закончила рассказ.
— Где, говоришь, твой брат проживает? — спокойно-но так поинтересовался мужчина.
— Что, морду пойдешь бить? — со скептической усмешкой поинтересовалась Ника. — Не надо к нему ездить, от полиций предупреждение он уже получил. А дома у него жена и ребенок, они и так уже от него настрадались. И поверь, Ирина на обрадуется, если что-то случиться с ее мужем, уж слишком она за него радеет. Будь он трижды извергом и тираном, — устало пояснила Ника. То ли от усталости, то ли от обилия событий за последние сутки, но ее вдруг начал одолевать сон. Да так сильно, что хотелось уснуть прямо тут, сложив руки на столе и уронив на них голову.
— Может хватит на жалость давить? Он тебя избил. Твой брат! А ты защищаешь его жену, наплевать!
Алекс ринулся в прихожую и схватил куртку.
— Да какое тебе дело до всего этого?! Это мои проблемы, — взвилась Ника, проследовав за ним.
— Твои, значит и мои! Мы женаты, если не забыла! Почему мне не позвонила?! Все последним должен выяснять.
— Да какая разница, позвонила или нет?! Ты был на своем мальчишнике, ну позвонила бы и что? А потом не до тебя уже было…
— Не до меня? — он резко прекратил одеваться, хотя оставалось только шарф на шею накинуть. — А когда тебе до меня? Никогда не предупредишь, не позвонишь…
— Писала… на прошлой… ну, когда, к тебе… ездила, — запинаясь промямлила Ника. Ее вдруг сбило столку его такое заявление.
— Вот об этом тоже надо было написать, — уже тише, но все так же зло процедил Алекс, повернувшись к двери, но Ника тут же схватила его здоровой рукой за запястье.
— Леш, ну пожалуйста, не иди. Не надо! Ты сейчас только навредишь, он трус неимоверный, отыграется на жене и ребенке. А потом еще будет пакостить по поводу и без. Пожалуйста…
Он зло сверлил ее взглядом, видимо желая напомнить, что она его опять не так назвала, но Нике было все равно, она готова костьми лечь, только бы он сейчас не пошел разборки устраивать. По идее, это вообще его касаться не должно. У него своя жизнь, у нее своя. Ну вот чего он…
— Поцелуй меня!
— Что? — Ника даже руку его выпустила не понимая, чего он только что потребовал.
— Что слышала, нормально, как будто не плевать и что-то значу!
— За… зачем?
Его взгляд из злого стал уничтожающим, аж желваки заходили. Видно было, что сдерживается он с трудом. Вот и как такого целовать, сожрет же!
— Завтра у тебя встреча с моими родственниками и родителями. И если там ты мне такой вопрос задашь…
— А понятно, прикопаешь под клумбой. Я постараюсь…
Закончить ей не позволили. Видимо настолько зол был, что напрочь забыл о ее повреждениях, припечатав к стенке, буквально вжав в нее и грубо поцеловал. Со всей злостью, наказывая и обижая.
Первое желание, вырваться и оттолкнуть Ника быстро переборола, вдруг осознав причину его бешенства. Ну значит не зря их так усиленно психологий обучали. Порой мы сами ведем себя как дети…
Как только ее ладонь скользнула ему под куртку и заскользила по плоскому животу, груди и перебралась на спину прижимаясь ближе (хотя, куда уж ближе), он как будто все понял и прекратил поцелуй.
Алекс не отстранился, прижимаясь своим лбом к ее лбу. Глаза закрыты, дыхание тяжёлое и прерывистое.
— Успокоился? — тихо спросила Ника, продолжая его поглаживать, словно успокаивая разбушевавшегося ребенка.
— Н-нет, — все так же зло, но значительно тише, ответил Алекс и отпустил ее отступив спиной к стенке напротив и прикрыв глаза тяжело вздохнул.