Я листаю бумаги, все еще не веря в это. «ЭшкрофтИндастриз» – огромная
корпорация, занимающаяся разного рода доставкой, оптом, фармацевтикой... и теперь босс – я?
– Старик любил путешествовать, поэтому теперь у тебя недвижимость по всему миру, – продолжает Джастин. – Дом в Лондоне и Париже, пляжный особняк на Карибах. Главное поместье Эшкрофта находится на восточном побережье, шикарный большой дом с конюшней и озером. Плюс ко всему, там базируются масса других богатых людей. Ты знаешь, искусство, драгоценности, яхта...
Я не знаю. Я с оцепенением смотрю на страницы. У меня ощущение, будто я смотрю на глянцевый журнал, показывающий гламурную жизнь незнакомца.
Но теперь она моя.
– Как насчет Брента? – Я поднимаю глаза, все еще не веря, что это может быть реально. – Ты слышала его. Он сказал, что обжалует завещание в суде.
– У него не получится. Оно железное. – Джастин прожёвывает бекон. – Эшкрофт, наверное, знал, что его дети перевернут все дерьмо, так что он прикрыл свои тылы. У трех разных врачей есть письменные показания об его психическом состоянии и заключение, поэтому никто не может утверждать, что он рехнулся, когда назвал тебя наследницей.
– Это ведь здорово, правда? – Я чувствую прилив облегчения.
– Да, но и одновременно странно, – она соглашается. – В принципе, если кто-либо из «наследников осуществляет деятельность, которая перечит моральному кодексу компании, они станут бедняками и останутся ни с чем». – Она цитирует документ.
– Я не понимаю.
Джастин объясняет:
– Эшкрофт не хотел, чтобы компания была вовлечена в любой вид теневого бизнеса, практики или какого-то другого морального дерьма. Ты же знаешь, фармацевтические компании делают жуткие опыты на людях, или детей-сиротах в странах третьего мира, чтобы производить свою продукцию. Я понимаю. Я имею в виду, он построил бизнес из ничего, и не хотел, чтобы его использовали во зло.
– Это же замечательно. – Я улыбаюсь при мысли о Эшкрофте, который позаботился о том, чтобы его наследие не было уничтожено.
– Да, но эта формулировка слишком гибкая, – обращает внимание Джастин. – Она может охватывать твою личную жизнь, а не только «ЭшкрофтИндастриз». А где написано, что морально или аморально? Если Брент подаст на тебя в суд за полученный штраф за превышение скорости, или, например, арест за какую-то ерунду, это не то, о чем тебе нужно беспокоиться, – добавляет она с ухмылкой. – Ты же чиста.
Вообще-то нет.
Я в ужасе уставилась на нее, вдруг поняв, что Брент играл на подаче иска из-за работы.
– Юридическая фирма, – у меня перехватило дыхание, а сердце со страхом забилось. – Ты же знаешь, что меня уволили с работы.
Джастин машет рукой.
– Это бред. Ты уже в ней не нуждаешься.
Я качаю головой.
– Ты не понимаешь, они компрометировали меня за неуместное отношение с клиентами. В моем трудовом договоре присутствует моральный кодекс. Вот что они используют в качестве основания для увольнения.
– Вот дерьмо. – Глаза Джастин расширяются. – Это все было спланировано. Если фирма уволила тебя за неэтичное поведение, это создаст прецедент для детей Эшкрофта. Они могут просто указать на то, что произошло на работе, и решение уже принято.
– Доказательство того, что я – аморальная шлюха, даже если у меня ничего не было с Эшкрофтом, – шепчу я, заканчивая за нее. Я не могу поверить, что они так коварно поступят, или, что им все сойдет с рук. – Что что я могу сделать?
– Я не знаю. По крайней мере, пока ничего, – добавляет Джастин, увидев мое лицо. – Мы что-нибудь придумаем, не беспокойся.
Я делаю паузу, размышляя, что можно сделать. Человек, как Брент, ни перед чем не остановится, показывая самодовольство каждый раз, когда я с ним встречалась. Наверное, он планировал это с момента зачитывания завещания.
– Ты знаешь, я даже не хотела этого. – Я киваю на папку с подробным описанием имущества Эшкрофта. – Я не чувствую, что заслужила это. Я не знаю, почему Эшкрофт хотел оставить мне все это, а сейчас... – я чувствую искру решимости. – Они играют грязно. И это заставляет меня хотеть начать войну.
– Умница. – Джастин усмехается. – У меня есть пару интересных идей, которые могут заставить их замолчать.
– Например?
– Пока я не могу тебе сказать, – отвечает она загадочно. – Я дам тебе знать, если что-то из этого сработает.
* * *
Джастин должна была приступить к работе, поэтому я впервые за несколько лет считаю себя полностью свободной в середине дня. Я еду в Беверли-Хиллз и парк возле Родео-драйв, с изумлением прогуливаясь по солнечным улицам с пальмами. Все, кто прогуливаются здесь – модные и лощенные, в дизайнерской одежде и модных очках, даже если они просто собирались выпить кофе.
Совсем скоро я могла войти в их ряды. Не то, чтобы я когда-нибудь потрачу двести баксов на штаны для йоги.
Но все остальное: свобода, достаток...
У меня никогда не было достатка, и с тех пор, как погибли мои родители, это все лежало на моих плечах. Аренда, расходы, работа, кредиты. Я занималась всем этим, просто пытаясь выжить. Одним росчерком пера Эшкрофт снял с моих плеч всю тяжесть.
И я до сих пор не знаю почему.
Только одно обстоятельство может все испортить. Вон.
Я чувствую, как мое тело напрягается от воспоминаний о нем, настораживаясь, вспоминая другие ночи и как он сводил меня сума. Как мои пальцы судорожно скользили напротив моего скользкого бугорка. Сталь в его голосе, когда он приказывал мне стать на колени с помощью одного только слова. Чувствовать его огромный член, настолько погружающийся глубоко в горло, что едва могла дышать, всхлипывая над неумолимым давлением, когда его рот пожирал мою киску.
Господи, этот человек заставлял меня кричать. Но что-то произошло... после сцены в моей квартире, он ушел, почти ничего не говоря. И вот прошло почти двадцать четыре часа, и я еще от него ничего не слышала.
Как правило, он не такой человек, который отступает. Он все еще хотел завладеть мной полностью, а после того, как он преследовал меня, я ожидала, что он начнет звонить каждые пять минут. Писать, посылать цветы. Делать все то, что он делал, пока я ему не отдалась.
Я проверяю свой телефон. Новых сообщений нет.
Мой палец двигается к кнопке "вызов" и я чувствую непреодолимое желание позвонить к нему. Я убеждаю себя, что мне это нужно, чтобы разузнать насчет Брента и ситуации Эшкрофта: убедиться, что они не выследил Вона, чтобы узнать правду. Ведь речь идет не только о моей работе в юридической фирме, но и обо всей наследственной линии.