Егор Владимирович мазнул по моему лицу равнодушным взглядом, отвёл глаза, и я усомнилась вдруг, что это именно он заказал для меня еду.
«Кто кроме него? Больше ведь некому!» — убеждал меня внутренний голос, и я с ним согласилась.
Больше и правда некому. Не Артур же и точно не Игорь, который только под юбку мечтал мне влезть. Да и денег его вряд ли бы хватило на кусок мяса в «Апельсине». Его бы даже на порог не пустили, потому что на роже у Игоря написано: этот сбежит, не оплатив, ещё и вилки с собой утащит. Так что из всех моих, даже гипотетических, знакомых, остался один Волков.
Только зачем ему это нужно?
Пока я жалась к стене и размышляла, Егор Владимирович успел закончить разговор с Аллой, положить мобильный в карман. Он стоял в нескольких шагах от меня, закинув руки за спину, смотрел сверху вниз, словно впервые видел, и даже чуточку вбок голову повернул. Под этим взглядом сама себе показалась букашкой под стеклом, которую интересно разглядывать, но её вряд ли считают себе равной.
— Карина? — его голос казался равнодушным, а я казалась себе полной дурой.
Зачем я решила его искать? Для чего?
«Поблагодари!» — приказывала я себе, но язык словно к нёбу прилип.
— Егор Владимирович, — я откашлялась и даже гордо вскинула подбородок, глядя в светлые глаза Волкова. А тот… он не торопился уходить, и в коридоре весь кислород вытеснился, заменился на что-то едкое и раскалённое. Словно в пустыне оказалась, и чем ближе ко мне этот мужчина, тем труднее дышать.
«Что вообще происходит?!»
А Егор Владимирович стал тем временем ещё ближе. Мне захотелось толкнуть его в грудь, очертить личное пространство, чтобы Волков не сумел сократить расстояние между нами до опасного минимума.
— Я искала вас, — выдавила я наконец.
— Соскучилась?
«Он издевается?»
— Нет…
— Нет? Как жаль, — он усмехнулся как-то особенно самодовольно.
Меня эта усмешка взбесила — сама не знаю, почему. Словно Волков знал что-то такое, во что меня посвящать не собирался. Или решил что-то за меня.
Я так давно научилась сама о себе заботиться и саму себя защищать, что разучилась на кого-то полагаться. Единственный мужчина, которого природой положено было считать родным и близким, стал чужим и жестоким. Егор Владимирович меня пугал, и я ничего с этим иррациональным страхом не могла поделать.
— Это же вы, да? Вы сделали заказ?
Егор Владимирович приподнял бровь, растянул губы в улыбке и смотрел на меня так, что мне стало одновременно жарко и холодно. А ещё стыдно, словно голышом перед Волковым стояла.
— Понравилась еда?
— Очень вкусно было, — я не хотела врать. — Но зачем столько? Там на неделю хватит.
— Вот неделю и ешь, — пожал плечами, словно не было ничего эдакого в том, чтобы потратить целое состояние на меня.
— Не надо было этого делать, — я отвела взгляд и пожевала нижнюю губу, пытаясь справиться с эмоциями. — Я не нищенка.
— Ты едва в обморок не рухнула, — заметил Егор Владимирович, а я тряхнула головой. Сильнее вжалась в стену, ощущая бесконечную власть Волкова. — То под колёса тебя занесло, то вот это. Надо больше есть.
Мне почудилась в его словах снисходительная жалость. От неё моя кровь вскипела, и я едва могла себя контролировать.
«Не позволю себя жалеть и насмехаться. Не нужен мне никакой благодетель!
— Я… это очень дорого! Я погуглила цены! Это недопустимо.
— Думаешь, для меня имеют значения какие-то бабки?
— Они для меня имеют значение!
— И что? — он ухмыльнулся. — Собираешься мне их вернуть?
— Да, — я кивнула и сглотнула. Пыталась казаться храброй и изо всех сил фокусировала взгляд на его глазах. — Можете вычесть из моей зарплаты.
«А если в самом деле вычтет? Что ты, дура малохольная, делать тогда будешь? Засунь язык за зубы и не нарывайся!»
Но это здравый смысл вопил, а язык мой жил собственной жизнью:
— Да, вычитайте!
«Точно, дура», — подтвердил здравый смысл и спрятался.
— О как, — Волков засмеялся, открыто и искренне, словно ничего смешнее в своей жизни не слышал. — Правда, будешь мне возвращать долг?
— Буду, — кивнула я. — Я так не могу. Не могу чувствовать себя должной. Я работаю в вашей фирме, вы мне платите достаточно. Не надо ничего сверх меры.
Меня заносило, но я не любила ребусов и шарад. Жалость не выносила, а в поступках Волкова именно она и мерещилась.
— Чудная ты.
Вдруг посерьёзнел и навис надо мной. Мне осталось только в комок сжаться, но взгляд я не отвела.
— Если я достаточно тебе плачу, то какого чёрта тебя от голода шатает? Зарплата была вчера.
— Была, — я кивнула и отвела взгляд. Не рассказывать же Волкову, что меня ограбил собственный брат. Нет, ни за что! Это унизительно.