Улыбнулась широко, блеснула глазами, такими огромными и чистыми, но вновь сникла.
— Я вас чуть не убила, — повторила и тяжело вздохнула. — Простите, я… я не хотела, оно случайно, я не думала…
— Не болтай, — я поморщился, когда в голове что-то больно стрельнуло. Не сиди она со мной рядом, точно бы застонал, но я ж, чёрт его возьми, мужик. Мальчики не плачут, тем более, при девочках, даже таких странных.
Девчонка вздрогнула, и я в который раз удивился, какая же она худая.
— Ты вообще ешь?
— Что… о чём вы?
Она клацнула зубами, моргнула и зажмурилась. Тощая сумка, лежащая на её коленях, пошла ходуном.
Девчонка тряслась. От холода? Страха? Дождь за окном припустил с новой силой, до этого шёл почти час. Неужели всё это время она провела на улице? Очень на то похоже.
А ещё я пытался не смотреть на её грудь, которая отчётливо выделялась под мокрой белой футболкой.
«Нет, безопаснее прикрыть глаза», — решил я.
— Егор Владимирович, вы не то место протираете, — девчонка подалась ко мне, забрала из рук салфетку.
Я удивлённо на неё глянул, а она, серьёзная, уже копалась в своей сумке.
— У меня тут есть, подождите, я сейчас, — она бормотала себе под нос что-то глупое, а по щеке вниз текла капля воды.
— Я вызову скорую, — ворвался в машину голос Романа, но я скривился и отмахнулся от водителя.
— Тебе нужна скорая? — спросил у девчонки, а она замотала головой. — Мне тоже нет.
— Но… — встрепенулась, попыталась что-то добавить, но я накрыл её колено рукой. Припечатал девочку к дивану, и она лишь ойкнула.
— Не нужна скорая, — повторил я чуть громче, чтобы меня уж точно услышали.
— А полиция? — Роман всё ещё пытался быть полезным.
Девчонка вновь дёрнулась под моей рукой.
— Если что, я готова. Вызывайте. Я стала причиной аварии, мне и отвечать.
В её голосе сквозила такая решимость, что я не удержался и тихо хохотнул.
— Мечтаешь в камере переночевать? Тебе что, идти некуда?
Она хотела что-то сказать, даже рот открыла, но вновь закусила губу и наклонила голову.
«Неужели угадал?»
Я посмотрел на неё пристально, попытался понять, что у неё в башке творится, но увидел перед собой лишь худую девочку в плохой мокрой одежде.
Сколько ей? Люди выглядят на разный возраст, но этой я бы не дал больше семнадцати.
Моя рука сама по себе дёрнулась, словно в кипяток попала, я кое-как отодвинулся от девочки подальше. Не хватало ещё лапать малолетку.
— Мне есть, куда идти, — сказала с невероятным достоинством, тряхнула головой и упёрлась взглядом мне в переносицу.
— Полицию тем более не нужно, — прохрипел я, а девочка рядом со мной шумно выдохнула.
— Но эта пигалица вас чуть было не угробила! — Роман суетился, но я взмахом руки приказал ему молчать.
— Уйди.
Роман что-то пробурчал себе под нос, но дверцу захлопнул. В машине воцарилась тишина.
— Повторяю вопрос: кто ты такая и зачем прыгнула под колёса?
— Это два вопроса, — девчонка нервно икнула и облизала губы.
Губы у неё были красивые: сочные, припухшие, словно зацелованные.
Так, тормози, Егорка, пока не возбудился на малолетку.
«Неплохо меня башкой приложило».
— На оба и ответь.
Я растёкся на заднем сидении, как подтаявший студень по тарелке. Нет, всё-таки врачу надо бы показаться — вон, как перед глазами всё плывёт и двоится.
— Я Карина, и я не выпрыгивала под колёса, я случайно под них выпала.
— Неважно, — отмахнулся от неё и вырвал из дрожащей руки салфетку, успевшую стать розовой.
Не хватало ещё, чтобы она ко мне прикасалась.
— Тебе сколько лет?
— Девятнадцать, — пискнула девица, а я приосанился.
Значит, не такой уж я извращенец, она уже совершеннолетняя и наверняка имеет мужика, который трахает её в полный рост.
Хороший, кстати, рост — мне примерно по плечо.
Глава 4 Егор
Карина вдруг напряглась, стрельнула в меня пытливым взглядом, вновь закопошилась в сумке и достала всё-таки смятую упаковку влажных салфеток. Нахмурилась, поддевая тонкими пальцами уголок наклейки, рванула резким движением, достала сразу несколько мокрых «тряпочек». Сосредоточенная и серьёзная, она пододвинулась ближе и, не спрашивая разрешения, припечатала компресс к моему несчастному лбу.
Салфетки пахли луговыми травами, а девчонка — дождём.
— Больно? — спросила, не отвлекаясь от своего занятия, и её грудь коснулась моего плеча.
— Нет, — соврал я и упёрся взглядом в прозрачную ткань. Вернее в грудь, но мы тут, в конце концов, интеллигентные люди.