— Уволю тебя к чёрту, — я сплюнул на землю и посмотрел вверх.
Ночь закончилась, рассвет разукрасил небо во все оттенки голубого, а странная девочка в мокрой одежде провалилась сквозь землю.
Ну и хрен с ней, больно надо.
Вот вообще не надо.
— В офис, — я сел в машину и прикрыл глаза, а на лбу остаточные ощущения от влажной салфетки, которая пахла луговыми травами.
Глава 5 Карина
Вот это я попала в переплёт!
Хорошо, что Егор Владимирович меня не узнал, а то бы ещё уволил. От этой перспективы я совсем дурочка сделалась, кровь ему вытирала… это точно стресс, обычно я не такая смелая.
По офису гуляли страшные слухи, каким Волков бывает суровым. Его называли за глаза не иначе как Волком, а то и Волкодавом — так пугал он некоторых. Иногда, пробегая по этажу, я слышала о нём самые разные слухи: если верить людям, Егор Владимирович не терпел ошибок, был скор на расправу, а однажды узнала, что он уволил беременную девушку без выходного пособия.
Не всему, наверное, стоило верить, но та девушка так горько плакала в туалете и проклинала Волкова...
Я всегда радовалась, что моя функция в его фирме маленькая: подай-принеси, помой-убери. На глаза ему не попадалась, даже мимо его кабинета не проходила, а чистоту в нем наводили уборщицы рангом повыше. Поговаривали, Волков придирался к ним за малейшую пылинку или пропущенное пятнышко. Я-то и видела его всего несколько раз мельком, но такую фактуру сложно было не заметить.
Волков был высоким, статным. Мама называла таких породистыми. Волевая челюсть, жёсткий рот, светлые идеальные волосы, широкие плечи и длинные ноги — Егор Владимирович был красивым мужчиной. Но я никогда не думала, что судьба столкнет нас так близко!
Хорошо, что я сбежала. Но ещё лучше, что не загремела в тюрьму, хотя сейчас, когда одежды вновь намокла, жалею. В камере хотя бы не льет дождь на голову.
Нет, хорошо, что я сбежала. Куда бы меня отвезла машина Волкова? В Машкин двор, где меня никто не ждал, потому что у подруги своих проблем по горло? Или домой, где буянил брат, видеть которого я не хотела под страхом смерти? Нет уж.
Двери офисного здания оказались заперты. Внутри горел свет, и я видела сидящего за стойкой ночного охранника, но он был так увлечён разгадыванием кроссвордов, что ничего вокруг не замечал.
Захотелось вновь расплакаться. Парковка опустела, не торопились мимо редкие прохожие, а в темноте меня не видно и не слышно. Можно нарыдаться вдоволь.
Всхлипывая, я бросила сумку под ноги, плюхнулась прямо на неё.
«Вот тут и буду сидеть до утра», — твёрдо сказала я себе и откинулась спиной на дверь.
Прикрыла глаза, нахохлилась, и на смену слезам пришла злость. Да какое право Артур имел так со мной поступать?! Ладно, он не любил меня, никогда не ценил и даже презирал. Считал меня надоедливой и глупой, достойной лишь презрения. Пусть! Я не знала, почему он так себя вёл всю жизнь, почему сторонился меня, как заразы и ещё своих дружков подговаривал смеяться надо мной. Неважно! Это уже не имело никакого значения. И Волков значения не имел, хоть и был красивым, как грех. А ещё добрым... Другой бы со мной не возился, а этот…
Мысли смешались, я плакала и пыталась сопоставить слышанное раньше о Волкове с тем человеком, которого узнала сегодня. Ничего общего мой воспалённый сегодняшними приключениями мозг не находил.
За спиной раздался звук шагов, я торопливо промокнула остатки слёз, подскочила на ноги и обернулась, натянув на лицо улыбку.
Охранник Сергей, приятный мужчина лет пятидесяти, смотрел на меня с удивлением. И правда, что могла делать простая уборщица по совместительству курьер поздним вечером у входа в офис?
— Ты чего тут? — он высунул голову наружу, окинул меня оценивающим взглядом. — Опять что-то забыла?
— Угу, — я кивнула, и Сергей тяжело вздохнул.
Несколько раз после возвращения Артура я оставалась здесь на ночь — именно в его смену. Сергей не задавал лишних вопросов, а я не торопилась с ним делиться своими проблемами. Он лишь делал вид, что верит мне, наливал чай и изображал безразличие. Но я видела мелькающее в его глазах сочувствие.
— Проходи, егоза.
Захотелось повиснуть у него на шее, чмокнуть в щёку — просто так, потому что он добрый. Особенно сегодня, когда в душе бурлила злость и разочарование, обида, суровое внимание Сергея казалось слаще мёда.
Как и внимание Волкова, но оно ничего не значит.