Егор замер, а я приложила ухо к его сердцу и, размазывая слёзы по лицу, слушала равномерный стук. В этом звуке пыталась найти опору, но только сильнее плакала. Да что ж такое?
— Я ведь… я ведь никому ничего плохого не сделала, — я выдавливала слова сквозь рыдания, и голос стал тихим из-за спазма. Выходило неразборчиво, но мне очень хотелось высказаться. — Зачем они все так? Я ведь стараюсь… но всё равно жалкая. Я ведь жалкая, да? Не говори, сама знаю.
Молотила чушь и саму себя почти не слышала, но Егор гладил меня по спине, успокаивал и только дышал тяжелее с каждым вдохом.
— Тш-ш, всё будет хорошо.
Он держал так крепко, что я боялась вздохнуть — вдруг рассыплюсь? Но вместе с тем, это не была грубость, скорее, проявление властности, но она на меня не давила. Я плакала, позволив себе слабость, и вдруг Егор попросил:
— Карина, посмотри на меня.
— Я сейчас очень некрасивая, — всхлипнула, отлично понимая как выглядят мои распухшие глаза и красный нос. Настоящее пугало!
— Ты красивая, — сказал Егор, а я мотнула головой. — Не веришь?
Я упрямо мотнула головой, потёрлась носом о плечо Егора, а он поцеловал меня в макушку.
— Карина, подними голову, — и толкнул меня, пока я не упёрлась задницей в ребро столешницы.
Атмосфера в беседке изменилась: стихли внешние звуки, осталось лишь общее дыхание. Я забыла, что так горько только что рыдала — подняла голову и посмотрела в лицо Егора. Оно казалось… другим. Незнакомым, тёмным, даже опасным, но я не боялась.
— Рядом с тобой не страшно, — продолжила вслух собственные мысли.
— Ты глупая, — объявил, и горькая усмешка тронула губы. — Но я ещё глупее.
И я бы поспорила, если бы Егор оставил мне возможность говорить, сопротивляться и дышать, но его губы накрыли мои, и весь мир с его печалями и тревогами рассыпался вокруг звёздной пылью, осел под ноги.
Сгребла в кулаки ворот рубашки, сильнее прильнула к широкой груди. Отчаянно искала своё спасение, тихую гавань, в которой будет тепло, светло и безопасно. И я нашла всё это и даже больше в объятиях Егора.
— Я тебя испорчу, — шепнул он, покрывая поцелуями моё лицо. — Но я не могу остановиться. Если ты против, скажи сейчас, дальше будет поздно. Ты же понимаешь, о чём я? Неопытность ведь не означает глупость.
— Понимаю. И я не против. Только… будь нежнее. Сегодня я больше грубости не выдержу.
— Я постараюсь, — Егор коварно улыбнулся и одной рукой подхватил меня под ягодицы. — Очень постараюсь. Изо всех своих сил.
Глава 45 Егор
Нежность… мне и слово-то такое смутно знакомо. Мне никогда не приходилось о ком-то заботиться, кого-то беречь. Но Карина… что-то в ней было, что будило моего внутреннего рыцаря, которому отлично спалось все эти годы. Хотелось геройствовать, выпячивать грудь, совершать безумные поступки, беречь и сдувать пылинки. Становиться лучше или хотя бы казаться.
Я больше ничего не хотел у неё спрашивать, и в её ответах не нуждался. Хотелось ни слов, но действий и ощущений: касаний, тепла обнажённой кожи под пальцами, тихих вздохов, стонов и поцелуев. Всей этой романтической чуши, которой ещё недавно не было места в отношениях с другими женщинами.
Я бы, наверное, взял Карину прямо здесь — на столе в беседке, забыв о всякой осторожности. Наплевав на то, что где-то совсем рядом бродила охрана. На мгновение вскипела злость: всех к черту уволю, если эти бездари забыли о приказе и проебли Валеру с его грязным языком и желанием передо мной выслужиться. Нахер всех выброшу, но завтра.
— Пойдем, тут холодно, — я собрал в кулак остатки воли и взял Карину за руку. — В доме теплее.
Карина посмотрела на меня мутным взглядом, и это едва меня не разрушило. Столько желания увидел в этих огромных озёрах, столько ничем не скованной страсти. Эта девочка меня точно погубит, да и похрен. В жизни столько не сомневался, и сейчас не хочу.
— Я не успеваю, — сдавленно пискнула Карина, когда я, не рассчитав разницу в ширине шагов, потащил её в дом.
Остановился, Карина едва не врезалась носом в моё плечо. Я подхватил её на руки, она пискнула, крепко обвила мою шею и вздохнула, потёрлась щекой о мою грудь. Замерла, худенькая и хрупкая, и в ночной темноте только её глаза и горели. Её ноги обвили мою поясницу, и вряд ли Карина отдавала себе отчёт в том, что творила с моим организмом.
— Нас может кто-нибудь увидеть, — Карина легонько провела ногтями по моему затылку, от чего член в штанах дёрнулся и стало больно.