— Сумку не забудь, — вздохнул Сергей, а я и правда, едва не оставила единственную свою ценность за порогом.
У меня не осталось денег, зато документы были при мне. А ещё расчёска, смена белья, чистые носки, влажные салфетки и дезодорант.
В какой момент моя жизнь превратилась в такой ад, когда приходилось убегать вечерами из собственного дома, лишь бы не оставаться в одной квартире с братом? Ай, неважно.
— Бахилы надень, — Сергей протянул мне шуршащие пакетики. — Сама же пару часов как вымыла тут всё, а теперь наследишь.
Я посмотрела на свои ноги и грязный след на коврике.
— Да-да, конечно, — я привалилась плечом к косяку и так, прыгая на одной ноге, напялила бахилы. Они противно шуршали при каждом шаге, но это лучше, чем уничтожать собственный же труд.
Обычно из офиса я уходила последней. Вначале сортировала бумаги, которые нужно разнести на следующее утро, потом дожидалась, когда волна трудоголиков иссякнет, холл опустеет и можно будет спокойно вымыть пол. Грязь я не любила, и когда Артур был в отъезде, в нашей квартире царил идеальный порядок.
— Только тихо, егоза, — Сергей деланно нахмурился, но в его глазах лучился смех.
Он говорил, что я напоминаю ему его дочку, и относился ко мне тепло, а я платила ему тем же, угощая то пирожками, то клюквенным морсом.
Когда-то мама говорила, что из меня получится идеальная жена. Только насмотревшись вначале на отца, а после на брата и его мерзких дружков, ни в какой замуж не хотела даже под пистолетом.
Я благодарно улыбнулась Сергею, пообещала вести себя замечательно и заторопилась в сторону лестницы. Лифты уже отключили, потому по ступенькам поднялась на третий этаж, где в самом дальнем конце коридора была мой «кабинет» — крошечная коморка, в которой я хранила рабочую одежду и кое-какой инвентарь. Но там было кресло — однажды наш Великий и Ужасный босс заказал себе новое, а мне удалось урвать устаревшее. Не знаю, чем его сиятельную персону оно не устраивало, мне же было удобно коротать на нём ночи.
В здании стояла гулкая тишина. Шелестя бахилами, я поднималась по лестнице, пока не добралась до коморки. Только прикрыв за собой дверь, выдохнула — в этой тесной комнатке я чувствовала себя свободно. Здесь мне было хорошо. Безопасно.
Скинула мокрые вещи, развесила их, накинула рабочий халат. Сухая одежда приятно касалась продрогшего тела, и я разгладила складки на рукаве. Вот теперь можно и отдохнуть.
Я свернулась калачиком на кресле, подогнула под себя ноги и, пару раз крутанувшись вокруг оси, засмеялась и положила голову на высокую спинку. Хорошо-то как, спокойно.
Уснула вроде как на минуточку, а проснулась, когда на часах большая стрелка коснулась пяти. Потянулась, размяла затекшие мышцы, встала немного попрыгала, чтобы разогреть кровь.
Живот свело спазмом. Я не ела... сколько? Сутки? Желудок отозвался болью, я тяжело вздохнула и вышла в коридор. Если попить воды, голод отступит, а дальше уже разберусь. Главное — не отчаиваться.
Я поправила халат, стёрла пылинки, прислушалась. Вокруг царила тишина, какая бывает только ранним утром в огромных гулких помещениях.
Сотрудники стекались в офис к девяти, я приступала к своим обязанностям в шесть, и это время было самым счастливым в моей жизни. Никто не трогал, не задавал лишних вопросов и не приставал с глупостями. Не то, что дома.
У меня в запасе был час, за который я могла спокойно попить воды, прогнать голод и настроиться на рабочий лад. Растерев лицо руками, я сбросила остатки сна и вышла в коридор.
В нём царила тишина. Приглушённый свет создавал интимную обстановку, и я медленно шла к кулеру, напевая под нос глупую мелодию. Мне нравился офис в этой время суток. Так спокойно, так уютно…
Час скоротала за чтением, разбором бытовой химии, составлением заказа на будущее. Туалетная бумага, жидкое мыло, полироль для мебели… в фирме Волкова работало много народу, я не была единственной уборщицей, но миссия по пополнению запасов была возложена на меня.
Пользуясь тем, что в офисе, кроме меня и Сергея, никого не было, я запела чуточку громче и, подхватив ведро, поплелась в сторону туалетов. Настроение моё улучшилось, я больше не думала о брате и его фокусах. Надеялась, что сегодня, протрезвев, Артур поймёт, какую дикую вещь вчера мне предложил. Нет, я не надеялась, что у него смягчится сердце или проснётся давно атрофированная совесть, но границы разумного у него ведь должны быть!
В наушниках играла любимая песня — медленная и красивая. В своих фантазиях я была Золушкой, впереди у которой чудесный бал и встреча с прекрасным принцем. Да-да, я мало отличалась от других девчонок, тоже мечтала о любви и сказке. Почему нет? Чем я других хуже?