Глупые мысли развеселили, и захотелось сделать что-нибудь безумное. Я остановилась на лестничной клетке, поставила на пол ведро и, ухватившись обеими руками за швабру, закрыла глаза и закружилась в танце. Одно па, второе, поворот, наклон и поклон… не только любимая группа пела в моих наушниках, ещё и душа моя отзывалась на каждый аккорд.
Но когда я остановилась и вновь поклонилась, словно передо мной простирался полный зал восторженных фанатов, а музыка стихла, я услышала размеренные хлопки.
Кто-то стоял за моей спиной и аплодировал.
Глава 6 Егор
Шлагбаум поднялся, пропустил мою машину, и я в который раз удивился, как меня штырит только от одной мысли о работе. Стоило приблизиться к офисному зданию, и ничего уже не болело, а в голове ни одной лишней мысли, только цели и планы.
Я любил дело, которым занимался. Построив свою небольшую империю с нуля, вкладывая в неё каждую копейку, жил впроголодь, на всё забил, пока не почувствовал твердую почву под ногами.
В свои тридцать шесть я имел то, о чем другие только мечтали, но в какой-то момент всё, кроме работы, потеряло значение. У меня не осталось времени на обычную радость, не стало друзей — они превратились либо в конкурентов, либо в чужих людей. О любви я даже не думал. Да и к чему она мне? Все равно на нее не оставалось времени и, честно признаться, желания. Ходить по ресторанам, ухаживать, лить в уши сладкий сироп и ванильную чушь? Нет, эта песня не для меня. Мне достаточно редких встреч с красивой любовницей. Желательно без выноса мозга и сложностей.
Кстати, от нынешней давно пора было избавиться. В последние пару свиданий Алла начала щупать почву на предмет моего желания сделать её госпожой Волковой, призналась в любви... Нахер такое счастье.
"Помяни чёрта", — пронеслось в голове, когда Алла прислала сообщение.
Она любила «радовать» меня своими фотками в любое время дня и ночи — ей казалось, что её голые сиськи или бедро заставят меня забыть обо всем, бросить работу и примчаться к ней за дозой секса.
"Доброе утро, милый", — и в конце смайлик-поцелуй.
Ну, и, конечно, куда без фото.
На этот раз Алла сфотографировала свои голые ноги, торчащие из пены.
Эти фото я уже мог солить. Если бы любил Аллу, наверняка заводился каждый раз, глядя на эти ноги. И правда бы бросил все и помчался к ней. Но я Аллу не любил. Все мои отношения в последние годы строились на договорах: я оплачивал женские желания, в ответ мне не выносили мозг. Все просто и легко, но женщины такие женщины.
Я удалил сообщение, даже не ответив на него. Пора закругляться с Аллой.
В голове поставил цель: купить для неё какую-нибудь приятную цацку на память и разойтись с миром.
Я часто так поступал: компенсировал неудобство от романов со мной дорогими подарками. Может быть, цинично, зато честно. Любовную любовь я никому не обещал, и не виноват в чужих пролитых слезах над своим портретом.
— Егор Владимирович, может быть, всё-таки к врачу? — подал голос Роман, глуша мотор на подземной парковке.
— Нет, — я не собирался менять своё решение.
Выйдя из машины, осмотрел пустое помещение — это была моя личная парковка, на которой никому больше оставлять машину не позволял.
Я не любил суету и людей. Потому в офис попадал через отдельный въезд, ставил машину в одном и том же месте подальше от других и предпочитал поменьше контактировать с сотрудниками. У каждого в фирме была своя забота, каждый был обязан выполнять свою работу хорошо, иначе держать таких тружеников смысла не имело. Я знал, что меня боятся, но, честное слово, пока механизм работал без сбоев, мне было плевать на чужие эмоции и мысли на мой счёт.
Если бы я переживал о том, что обо мне думают, давно бы уже прогорел.
Прошёл дальше, открыл дверь и остановился. Прислушался, тряхнул головой, всё ещё греша на последствия удара. Наверное, мне мерещилось, но… кто-то пел. Громко так, с душой.
Пела девушка красиво, хоть иногда и фальшивила. Я не знал, кому взбрело в голову в шесть утра распевать радостные песенки, когда рабочий день начинался в девять. Даже я, по мнению многих тиран и деспот, не заставлял сотрудников настолько усердно трудиться.
А это забавно…
Я не хотел спугнуть певицу — стало любопытно. Кто это в моём офисе такой талантливый завёлся? Мягко ступая, я поднимался по лестнице, прислушиваясь. Песня была… дурная. Какая-то современная, лёгкая, с незамысловатым текстом о ромашковых полях и принцессе. Что это за дитё распелось?