— Очень… уютненько, — соврал Эмет.
— Я тоже так считаю. Я сам обставлял кабинет по своему вкусу.
— Как… ик! — Эмет зажал себе рот ладонью, испугавшись, что его сейчас за это неприличное иканье пришибут. — …Мило.
Вампир хмыкнул.
— Ты знаешь, кто я?
— Я догадываюсь.
— Это хорошо, что ты такой смышленый мальчик.
— Могу я задать вопрос? — осторожно произнес Эмет, спуская ноги с дивана и садясь прямо. Даже руки на коленях сложил, как воспитанный мальчик.
— Попытайся.
— Зачем я вам нужен? Я сомневаюсь, что невольного свидетеля бы притащили сюда ради встречи с самим… вами. И, как я понимаю, Рэм предал вас.
Дю Шарм не спешил с ответом. Он поднялся с кресла, и Эмет невольно сжался. Страшно было так, что, извините за выражение, уписаться можно. Этот стройный на вид юноша был далеко не так хрупок, каким хотел казаться. И даже почти кукольное личико — хотя Эмет не мог с полной уверенностью сказать, что вампир похож на девушку, — не могло ввести его в заблуждение. Черты лица у Каэлина дю Шарма хоть и были плавными и аристократично правильными, отнюдь не напоминали женские.
Он подошел к миниатюрному треугольному бару, находившемуся в углу, открыл стеклянные дверцы, чтобы достать хрустальный графин. Эмету начинало мерещиться, будто бы он очутился в сказке. Слишком сюрреалистичным казалось все происходящее.
— У тебя неплохой вкус, — усмехнулся вампир, отсалютовав ему графином, в котором плескалась янтарная жидкость, и Эмет узнал «Courvoisier L’Es», известный во всем мире французский коньяк.
— Знаете, это не очень приятно, когда в твоей голове ковыряются без спроса, — пробормотал он.
— Если бы я спросил тебя, тебе стало бы легче?
— Попробуй я вам отказать, вы бы не оторвали мне голову? — парировал Эмет.
— Ты мне нравишься. — Вампир засмеялся, разливая коллекционный коньяк по двум хрустальным бокалам из того же сервиза, что и графин.
— Вы не ответили на мой вопрос. Это из-за того, что я могу видеть балансиров?
— О, я вижу, Адреан просветил тебя относительно некоторых деталей, — мягко улыбнулся вампир, подходя к парню и протягивая ему стакан.
Эмет облизнул пересохшие губы и осторожно, стараясь не касаться идеально ухоженных пальцев вампира, взял рюмку.
Каэлин подошел к столу и оперся о него бедрами, скрестив ноги и сунув одну руку в карман. В другой он держал свою рюмку с коньяком.
Эмет выдохнул и сделал небольшой глоток, зажмурившись от удовольствия. Изысканный дорогой вкус «Courvoisier L’Es» был незабываем. Попробовав такое один раз, после вряд ли сможешь пить какие-то дрянные коктейли и вина.
— Наслаждайся, — хмыкнул вампир, на сотую долю секунды продемонстрировав кончики игл, выдвигавшиеся из глазных зубов. Сделав глоток, дю Шарм произнес: — Да, ты прав. Дело в твоей способности видеть нас. Таких, как ты, очень мало. Но это меркнет по сравнению с тем фактом, что мужчин Видящих не существует в природе вообще. Этот ген передается только по материнской линии дочерям.
— Моя сестра… она? — вырвалось у Эмета, и он тут же прикусил себе язык.
Каэлин бросил на него быстрый взгляд, слегка приподняв бровь, но ничего не сказал. И все же Эмет понял, что зря упомянул, что у него есть сестра. Не хватало еще ее впутать в эту историю с вампирами…
— Так вот. Женщины Видящие могут выносить ребенка любого балансира. И при этом остаться в живых. Обычная смертная этого сделать не может.
— Разве от балансира можно иметь потомство? — охрипшим голосом пробормотал Эмет и откашлялся, прочищая горло. — Я прошу прощения, но… вампиры, разве они не ходячие мертвецы? Ваша аура слишком холодна.
— Запомни, Эмет, балансиры такие же живые существа, как и люди. Да, я холоден, но это одна из особенностей моего вида. Вампиры могут иметь детей. Не путай нас с… — он поморщился, — вурдалаками. У меня есть плоть и кровь, я живой.
— И все равно я не понимаю… сэр, — не зная, как еще обратиться к нему, осмелился произнести Эмет. — Если даже вы можете иметь детей, то разве не только от женщин своего вида?
— От смертных тоже, но это имеет для них фатальный исход. При рождении ребенок вампира убивает женщину изнутри. Но это неважно. Речь идет о таких, как ты. Как я уже сказал, Видящие способны выносить ребенка от балансира и не умереть. Ты — Видящий.
— Э-э-э… Куда вы клоните? — Эмет почувствовал, что сейчас выронит рюмку с коньяком, пальцы задрожали.
— Я говорю о том, что ты очень ценный сосуд, — мягко улыбнулся дю Шарм.
— Но я парень! Бля… — забывшись, Эмет выругался. — Я не могу рожать!
— Да, но магическая беременность подойдет как женщине, так и мужчине. Ребенок не будет вытягивать из тебя силы, подпитываясь твоей жизненной энергией. Ты сможешь пропускать ее через себя, черпая от окружающего мира. Видящие это могут.
— Вы с ума сошли! Я что, инкубатор?!
Эмет понял, что у него сейчас начнется истерика.
— Будь объективным, пожалуйста. — Вампир допил свой коньяк и поставил стопку на стол.
В эту минуту дверь распахнулась, и в кабинет вбежал маленький мальчик лет шести на вид. Такой же бледный, как и все вампиры, но с легким румянцем на щеках. Глаза золотисто-карие. Малыш был само очарование. С разбегу запрыгнув на руки вампира, он обнял отца за шею.
— Это Дэмиан, мой сын, — представил его Каэлин.
— Он от…
— Простой смертной женщины.
Малыш повернулся к нему, пристально заглянув Эмету в глаза, и парень ощутил, что этот полукровка обладает вполне ощутимыми чарами, как и все балансиры. Он поспешно отвел глаза.
— Папа? Это тот мальчик, о котором ты говорил? — спросил малыш.
— Да, Дэми, — ласково улыбнулся Каэлин, и в этот момент внимательно наблюдавший за ним Эмет увидел, что на этот раз улыбка затронула не только губы, но и глаза равнодушного ко всему вампира. Серый лед в глазах дю Шарма на краткое мгновение растаял.
— Но… Вы что… хотите, чтобы я… — Эмет запнулся, не в силах вытолкнуть из себя то, что хотел спросить.
— Нет, пока нет, но ты слишком ценный, чтобы тебя потерять из виду. — Каэлин перевел на него вновь заледеневший взгляд. — У меня к тебе деловое предложение.
Эмет поджал губы, отводя взгляд, и машинально сделал еще один глоток коньяка. Горячая волна обожгла горло, отрезвляя и приводя мысли в порядок.
— Я не хочу держать тебя у себя в качестве пленника. Я предпочитаю договориться по-хорошему.
— Ага, сначала пряник, а потом кнут, да? — пробормотал Эмет, снова начиная икать от возмущения, нервного потрясения и страха.
— Не нервничай так, малыш.
Парень едва не зарычал. И все-то его малышом называют! Вы только подумайте, какие все старые и мудрые! Ему, блять, двадцать два года! Двадцать два! А не пять и не шесть, так что не хер его малышом называть.
Но вслух он, конечно, не осмелился высказать все эти мысли. Впрочем, необходимости в этом не возникало: судя по ухмылке француза, он и так все услышал.
— Я предлагаю тебе жить под моим покровительством в достатке и удовольствии. До поры до времени.
— Вы, должно быть, рехнулись. А потом вы меня поведете на случку с каким-нибудь жеребцом, дабы я произвел на свет еще одного вампирчика? Вам-то какой интерес? Вам что, вампирш не хватает? Где ваши мамочки-кровопийцы?
Взгляд серых глаз заледенел еще больше, вампир зло сощурился, и Эмет понял, что зарвался. Он поспешно прикусил губу, чтобы не ляпнуть что-то похуже.
— Ты прав. У нас критическая ситуация с женщинами, как и у всех балансиров. За тобой ведется настоящая охота, Эмет, наравне со всеми теми немногими Видящими, что существуют на земле. Ты нужен каждому виду балансиров.
Эмет почувствовал, что задыхается. В этот момент он подумал об Адреане, и страшная, обжигающая не хуже коньяка мысль пронзила мозг. А что, если демон с самого начала знал об этом? Знал, и поэтому был рядом?