И когда ей сказали, что все это означает быть наживкой, это известие ее не очень озаботило.
Она захотела стать ею – еще до того, как узнала название.
Двое мужчин преградили ей путь, расположившись по диагонали, а не прямо перед ней, – чтобы она не смогла сойти с тротуара или броситься назад. От обоих несло горьковатым пивным духом.
– Гляди-ка, что за чудо нам попалось.
– Вау! Одна. Ты что, потерялась?
– Потерялась? Это вряд ли. Посмотри на нее сзади.
Послышался смешок.
– Ну и задница!
– Ну и штаны, я бы сказал! – Оба расхохотались. – Тебе как раз подошли бы!
По-испански они говорили, запинаясь. Элиса сделала вывод, что это либо румыны, либо чехи. Оба были очень юными, очень блондинистыми и по прикиду смахивали на наркодилеров, скорее всего мелких. На том, что оказался слева от нее, пониже ростом, был тесный пиджачок, походивший в мерцающем свете рекламного щита, приглашавшего в расположенный поблизости дискоклуб «Таркин», на змеиную кожу. На втором было длинное кожаное пальто, волосы тоже были длиннее и более спутанными, чем у товарища, а лицо – вытянутое, словно волчья морда. Их одежда наверняка была куплена у китайцев либо выменяна на колеса. «Змея и Волк – два идиота», – подумала Элиса. Двое мелких мошенников, которые сбывали товар в ночных клубах, а если ночка выдавалась подходящей – отправлялись грабить какого-нибудь заблудшего беднягу или насиловать девочек – или, если повезет, заниматься тем и другим сразу. Возможно, у них имелось и оружие, но Элиса сильно сомневалась, что они хоть раз им воспользовались.
Они перекинулись несколькими словами на своем языке, после чего Волк сказал:
– Ты что, шлюха? На вид – совсем девчонка.
– Отпустите меня, – произнесла Элиса намеренно спокойно, медленно опуская голову – так, как ее учили, – и прищуривая глаза.
– «Пожалуйста», – заявил Волк, ткнув в нее обтянутым кожей пальцем. – Какая невоспитанная сеньорита! «Отпустите меня, пожалуйста».
– Отпустите меня, пожалуйста, – послушно повторила Элиса.
– Мы хотим ее отпустить? – задал вопрос Волк.
Повисла секундная пауза.
– Нет, не хотим, – наконец произнес Змея изменившимся тоном. – Мы не будем ее отпускать.
Даже его дружок, кажется, удивился и в нерешительности взглянул на него. То, что для Волка продолжало быть шуткой, для Змеи превратилось в нечто более серьезное. Эта реакция заинтриговала Элису. Без всякого сомнения, на приверженцев Жертвоприношения эти двое не походили: ни один из них не заглядывался на ремень сумки на ее голом плече. И, судя по тону Змеи, которым тот сказал «посмотри на нее сзади», она сделала вывод, что наверняка в этой паре верховодит он. Но что с ним происходит? С чего такой резкий поворот?
Она на ходу попробовала сымпровизировать жест: отвела намокшие пряди с виска. И убедилась в том, что Змея уставился в некую точку в центре ее тела, ни на что не отвлекаясь. Стала думать: может, его филия – Плоть, как и ее собственная, не из тех ли он, кто подсаживается на фантазии, связанные с торсом и ногами? Без рук, без слов, как Лавиния, девушка из кровавой трагедии молодого Шекспира «Тит Андроник», которой отрезают руки и язык, чтобы она не смогла выдать своих насильников. Покойный гений Виктор Женс (Элиса по нескольку раз прочла его книги) утверждал, что Лавиния – это символ маски Плоти, как, впрочем, и вся пьеса. Она помнила его слова: «Плоть бессознательна, она не действует, не говорит. Техника базируется на отсутствии движений и текстов и предполагает исключительно демонстрацию тела как объекта, который может быть использован». Это работало – один венгерский психолог пробовал такое с наживками под кайфом. Но все это – теория, а сейчас Элиса оказалась в эпицентре практики. Сердце ее колотилось так сильно, что она практически слышала его биение, словно взрывы пистонов под блестящим топиком.
После секундного замешательства Волк одобрил новую линию поведения своего приятеля. Он встал за спиной Элисы, взял в руку ее косу и принялся шутливо мотать ею из стороны в сторону. «Почему нет? – казалось, хотел он сказать. – Эта минутка так же хороша, как и любая другая».
– Сколько попросишь за нас двоих? – игриво шепнул он ей на ухо, продолжая забавляться с косой.