-Зачем ты пришел? – скрещиваю руки на груди, изображая спокойствия которого на самом деле нет, добавляя, -если ты не уйдешь я сейчас позвоню в полицию, - усмехается, подходя еще ближе, хватает за руку ,вырывая со злостью телефон, бросая его со всей силы в стену. Жмурюсь, потому что слышу как он падает на пол.
-Теперь не позвонишь, - злобный оскал на его лице не сулит для меня ничего хорошего, - тупая рыба, что так смотришь, боишься? – я хочу выдернуть руку, но он крепче сжимает запястье, продолжая:
-Боишься, я знаю, - снова оскал хищника, - и правильно делаешь, я ведь зашел напомнить, что скоро тебе позвонит лучший адвокат города, он будет представлять мои интересы, тебе лучше тупо кивать, потому что тупые рыбы больше ни на что не способны, - выдерживаю руку, массируя запястье, которое болит от цепких пальцев Польского
-Пошел вон! – стараюсь не показать ему насколько сильно волнуюсь, хочу поднять телефон, но Польских разворачивает меня к себе, резко прижимает к стене, держа руки, пытается поцеловать мои губы, кручу головой, мне не приятен этот человек, слегка подташнивает от запаха алкоголя.
-Просто признайся, что хочешь меня, - снова попытка поцеловать , снова отворачиваюсь. Польский начинает злиться, очередная неудачная попытка, выводит его из равновесия, он отпускает запястья, двумя руками обхватывая шею, сжимает.
Руками бью его наотмашь, чувствуя с каждой секундой, что кислорода все меньше, царапаю ему ногтями лицо, он еще крепче держит за шею. Отчаянно не хватает воздуха, начинаю задыхаться, Польский ослабляет хватку, я хаотично хватаю воздух губами.
- Да кто ты такая, чтобы тягаться со мной?! Это только начало, если не откажешься от галереи, то, поверь, будет больно и страшно, я в следующий раз не буду таким добрым, - сглатываю, Польских отворачивается, начинает ходить вдоль комнаты, рассматривая фотографии где я и его отец вместе, затем смахивает с полок памятные мне фоторамки из личного архива, на которых запечатлены наиболее значимые события моей жизни. Все это летит на пол, мне не нужно видеть, я слышу звук развивающегося стекла.
-Шлюха! – он поворачивается, сморит на меня в упор, я инстинктивно вжимаюсь в стену, - если захочу, то буду приходить хоть каждый день и ты ничего не сделаешь, будешь покорно терпеть пока я буду трахать тебя, как мне захочется, и когда захочется, поняла? - у меня расширяются глаза, когда я вижу в проеме Макса, который удивленно приподнимая бровь, скорее всего, услышав последние слова, непринужденно оценивая обстановку, стоит в проеме двери, прерывая грозный монолог Польского:
-Ну это вряд ли, - выдыхаю, значит Павел уйдет, при посторонних он не посмеет так себя вести и говорить гадости опасаясь свидетелей
-Какого…., - зачем слова застревают у него в горле, он оборачивается на слова вошедшего и тут же меняет тональность, добавляя,- Максим Александрович, а я зашел к мачехе, - он отходит к окну, носком идеально вычищенных ботинок, отбрасывает осколки стекол от фоторамок с прохода, потирая при этом переносицу, старается вести себя непринужденно, добавляя, - хотел сказать, что в суде договариваться надо, так будет лучше, - Макс перебивает его, держа также обе руки в карманах брюк
-Сказал? – взгляд Польского хаотично бегает
- Да, да…. - по тому как напряжено лицо Макса понимаю, вижу что сдерживается, - а вы тут какими судьбами, Алексей Игоревич вам позвонил, вы так быстро согласились? - поскольку ни одна мышца не дернулась на лице Макса, не понимаю, что имеет в виду Павел, говоря о каком-то согласии
- Мне никто не звонил, и я пришел потому, что я буду представлять интересы своего доверителя Леи Леонидовны Польских, - я вижу ошарашенный взгляд сына мужа, как будто он услышал какую –то дичь, - и сюда ты больше не придешь
-Что?
-Пошел на хуй, говорю, - Макс проходит в комнату, - и советую сделать это побыстрее пока терпение не закончилось, и мои намерения оторвать тебе кое-что не изменились в эту минуту, не справедливо, чтобы такое дерьмо размножалось.
Польских выходит, хлопая дверью. Когда Макс вынимает руки из карманов, вижу, как побелели костяшки на его руках, он обнимает меня. А я закрываю глаза и просто начинаю рыдать. Если бы Макс не приехал, не известно сколько бы Польских пробыл тут угрожая расправой.
С Максом мне всегда было спокойно. Он берет меня на руки и перемещает на диван, сажая к себе на колени, как маленькую, качает на руках, а я уткнувшись в его рубашку плачу навзрыд, весь накопившийся стресс выходит из меня вместе со слезами.
Почему-то вспомнилась наша первая близость. Ноги дрожат от воспоминаний. Для меня это были новые ощущения. С мужем наша интимная жизнь ограничивалась позицией на спине в молчаливом согласии с готовностью исполнять супружеский долг. Я была очень благодарна этому человеку, настолько, что, когда он помог отцу выкупить галерею, согласилась на ненавязчивые ухаживания, а затем и приняла предложение стать законной женой.
-У тебя щеки красные как у девственницы, - я вижу озорные искры в глазах, мотаю головой думая про себя, что ощущаю себя именно так.
Тянусь к его футболке, он поднимает руки и я стаскивая с него одежду, наблюдая его худощавое но крепкое тело. Не могу удержаться, провожу ногтями по коже, чуть надавливая
- Сильнее, - Макс подмигивает, - люблю, когда девочка царапается
Надавливая сильнее, оставляя красные линии на его коже, слежу за реакцией, веду до самого живота. Макс видя мои несмелые движения, одну руку заводит за голову, целуя губы с особой нежностью, а второй подталкивает ладонь ниже, говоря:
-Потрогай меня, -кладу ладонь на выпуклость, веду по ткани джинс, Макс закрывает глаза, добавляя, - еще сильнее, - скрывая неловкость берусь за его ремень, тяну на себя пряжку, не сразу получается, Макс помогает, тянет за колени меня ближе к себе, приподнимая бедра таким образом, что я оказываюсь поверх его колен, разрывает фольгу зубами, а я до крови прикусываю нижнюю губу, не моргая наблюдая как он раскатывает латекс по внушительному размеру. Я больная на всю голову, но я хочу его внутри себя до треугольника его коротких темных волосков, что находятся ниже его мускулистого живота.
Макс приставляет кончик члена ниже, качнув бедрами проникает у основания, надавливает, это очень чувствительно. Смыкаю пятки у него на пояснице, немного волнуюсь, параллельно заводя руки за голову, цепляясь за спинку кровати, чувствуя толчки еще глубже и жёстче. Ощущение что электрический ток течет по венам, все настолько ярко, что я невнятно бормочу в ответ какие-то неразборчивые фразы
- Лея, боюсь, что завтра ты стоять не сможешь, только я все равно не могу остановиться, - в ответ прошу его продолжать и тогда слетают последние предохранители.
Макс проникает в меня сильными толчками, жестко, будто накачивая собой, мои бедра пружинят о его мускулистый торс.