— На горьких уроках я усвоила, что всегда разумно иметь наготове альтернативные планы на случай, если они понадобятся.
Джуэл кивнула, без сомнения, потому, что она также поняла преимущество наличия выбора.
— Если ты ищешь работу, ты могла бы помочь мне управлять пансионом. Твое присутствие придало бы ему немного лоска, и, возможно, у нас были бы более приличные обитатели.
— Это очень любезно с твоей стороны, но я не нуждаюсь в благотворительности.
— Это не благотворительность. Зверь — она быстро выдохнула, — полагаю, теперь мне следует называть его графом. Во всяком случае, он многому научил меня в бизнесе. Я узнаю актив, когда вижу его.
Кто бы мог подумать, что одна из ее самых близких подруг окажется бывшей проституткой?
— Я ценю возможность доказать свою состоятельность.
— Шикарно.
Джуэл хлопнула ладонью по воздуху, как будто внезапно появилась надоедливая муха.
— Тебе нечего мне доказывать.
— Вы только посмотрите на время. — сказала Эстер. — Мы все теряем его из виду, когда Зверя нет рядом, чтобы напомнить нам.
Алтея взглянула на часы. Было всего пять минут одиннадцатого, и все же эти минуты казались важными. Она отчетливо слышала, как они кричали:
— Он не вернется домой.
Но если бы он это сделал, она хотела, нуждалась в ночи, которую они оба запомнят надолго.
Господи, как он устал. Кто бы мог подумать, что быть лордом может быть так чертовски утомительно? Встреча с адвокатами, секретарем Оружейной коллегии, ответы на вопросы, заполнение документов—
Казалось, все это продолжалось, продолжалось и продолжалось.
Потом ужин с его родителями. Больше вопросов, больше расспросов. Просьба.
— Зови нас матерью и отцом или мамой и папой.
Только он не мог, пока не мог. Это все еще казалось нереальным. Он делал все так, как будто это было на самом деле, но продолжал ожидать, что обнаружит, что находится во сне. Который ему не совсем нравится, потому что он держал его вдали от Теи в течение длительного времени.
Войдя в резиденцию, он посмотрел на часы. Чуть больше одиннадцати.
Возле лестницы он повесил шляпу и пальто на ожидавшую его пустую вешалку. Он все еще не привык к тому, что в этот час в гостиной не было мужчин, что он не слышал гортанного смеха Джуэл и не вдыхал аромат ее сигар. Но перемены были хорошими. Еще пара недель, и они откроются для постояльцев. Не они. Джуэл откроет заведение для постояльцев. Его здесь не будет.
Когда он поднимался по лестнице, на него снизошла легкость. Тея была рядом. Надеюсь, она не спит и ждет его.
Он должен был извиниться и уйти раньше, но после ужина отец начал брать его с собой в путешествие по истории его предков, и он был очарован. Каждый из них был запечатлен маслом, портреты висели по всему поместью, и в каждом из них он видел что-то от себя. Он больше, чем когда-либо, хотел, чтобы Тея была с ним, чтобы услышать истории о храбрости, любви, испытаниях, печалях, победах… и, да, даже о повешенных преступниках, преступниках и членах семьи. Казалось, что длинная родословная включала в себя все виды. Мятежники, герои, героини и жертвы. Старший брат, который добровольно пошел на виселицу, чтобы младшему не пришлось этого делать. Женщины, которые выходили замуж за мужчин, которых не любили, чтобы спасти семью. Рассказчик в нем впитывал каждое слово. Казалось, его отец происходил из длинного рода бардов и мог сплести историю, которая завораживала.
После того, как они поженятся, он попросит герцога рассказать Тее все истории, просто чтобы Зверь мог наблюдать, как восторг омывает ее черты.
Однако сегодня вечером он хотел наблюдать, как другой вид наслаждения распространяется по всему ее телу. Ему не следовало овладевать ею так грубо и быстро прошлой ночью. Он загладит свою вину перед ней сегодня вечером. Если она еще не спит. Если спит, он проскользнет в ее постель и просто обнимет ее.
Добравшись до верхнего этажа, он заглянул в библиотеку. В комнате было темно, в камине не горел огонь, чтобы согреть ее. Он скучал по тем часам, когда они просто сидели и разговаривали. Скучал по ней.
Он тихо постучал в ее дверь. Подождал. Изнутри не доносилось никаких звуков, даже скрипа кровати, когда она перевернулась. Еще один нежный стук, легкое прикосновение, которому он научился в юности, которое не разбудило никого, кроме человека, которому нужно было проснуться. Но на другой стороне по-прежнему все было тихо, и ее дверь оставалась закрытой. Он прижал ладонь к двери из красного дерева, подумывая о том, чтобы зайти внутрь, но не хотел беспокоить ее без необходимости, особенно если она крепко спала.