Повернувшись к себе в спальню, он решил подготовиться ко сну, разделся до брюк и рубашки, избавился от ботинок, чтобы не издать ни звука, когда присоединится к ней под одеялом.
Открыв дверь, он вошел и замер при виде ее, развалившейся на его кровати, как довольная кошка, с распущенными волосами, каскадом ниспадающими на спину. На ней не было ничего, кроме красного корсета, который подчеркивал ее грудь там, где дразнили черные кружева. Его длина была такова, что кружевной подол опускался спереди, прикрывая светлые локоны, которые приводили его в такой восторг, но то, как она расположилась, открывало заднюю часть корсета, высоко поднимающуюся над ее правой ягодицей — без сомнения, и над левой тоже, хотя он не мог этого видеть. Черный кант, спускающийся спереди, подчеркивал ее изгибы.
— Господи.
Был ли это грубый хриплый голос его?
— Возможно, ты захочешь закрыть дверь, — сказала она спокойно, как будто он вообще сохранил способность двигаться.
И все же ему каким-то образом удалось сделать так, как она предложила, не хлопнув дверью и не потревожив остальных домочадцев.
— Это тот наряд для соблазнения, который я попросил Бет сшить для тебя?
— Я полагаю, ты приказал ей сделать это.
Гибким движением она скатилась с кровати, давая ему хороший обзор всего, что она не прикрывала, и его тело отреагировало так, как будто его руки уже скользили по этой обнаженной плоти.
— Я же говорил тебе, что она могла бы использовать немного больше ткани.
— Это всего лишь корсет.
Остановившись перед ним, она заглянула ему в глаза.
— Он идет с юбкой, но я подумала, зачем заставлять тебя беспокоиться о том, чтобы снять ее, когда я просто могу не надевать ее.
Протянув руку, она провела пальцами по его подбородку.
— Я не был уверена, что ты вернешься сегодня
вечером.
— Я всегда буду возвращаться.
Если бы она не стояла там, выглядя так восхитительно, он бы поделился с ней всем, что его задержало, но теперь это казалось незначительным. Он, конечно же, больше не будет опаздывать. Он начал стягивать с себя фрак. Она прижала руку к его груди.
— Я хочу это сделать. Я хочу раздеть тебя.
— Ты убить меня хочешь.
— Но разве это не будет прекрасным способом уйти?
С рычанием он завладел ее ртом, обладавшим силой произносить слова, способные поставить его на колени. Он никогда не насытится ее вкусом, ее ощущением, ее ароматом. Ее смелостью. Ах, да, особенно ее смелостью.
Не отрывая своих губ от его, она стянула фрак с его плеч, вниз по рукам. Он с мягким стуком упал на пол.
Обхватив ее голову руками, он слегка изменил угол наклона ее рта и углубил поцелуй, их языки переплетались, пока ее пальцы скользили по пуговицам его жилета, освобождая их все. Он восхищался ее терпением. Он был бы доволен услышать как пуговицы разлетаются по всей комнате.
Атласное одеяние приземлилось на его фрак с легким шелестом. Его шейный платок быстро последовал за ним. Когда она начала расстегивать пуговицы на его рубашке, он принялся за манжеты, хотя он ненавидел, что для этого ему приходится убрать руки от нее. Ах, но что он собирался сделать с ней своими руками, как только освободится от всей этой проклятой одежды.
Ему пришлось полностью отделиться от нее, чтобы стянуть рубашку через голову.
— Позвольте мне снять мои ботинки.
Он плюхнулся на ближайший стул, схватил ботинок и остановился, когда его взгляд упал на этот маленький кусочек остроконечной ткани, который так эффектно закрывал вид на небеса. Но если бы он опустил голову еще чуть-чуть…
— На тебе только корсет, не так ли?
— Да.
Он поднял свой пристальный взгляд на нее.
— Как может какой-то кусок ткани свести меня с ума?
— А это так?
Ее невинный тон только усилил безумие.
— Ты знаешь, что это так.
Она сжала губы, причмокнула, провела по ним языком. Помоги ему Господь, он собирался пролить свое семя еще до того, как вылезет из штанов. Он стянул с себя сапоги, чулки. Встав. Потянулся к пуговицам на брюках—
Ее руки легли на его руки.
— Я хочуэто сделать.
— Сделай это быстро.
Она посмотрела на него с дерзкой улыбкой.
— Я сделаю это так, как захочу.
— Почему ты мучаешь меня?
— Это я-то?
— Ты знаешь, что это так, маленькая ведьма.
Одна пуговица свободна. Слава Богу.
— Ты всегда ведешь, а я следую, — тихо сказала она, изучая спад его брюк. Конечно, она могла видеть, что его набухший член вот-вот заставит оставшиеся застегнутые пуговицы оторваться.