С большого расстояния, где-то за пределами того места, где она существовала, она услышала рычание, за которым последовал гулкий хруст раздавливаемой кости. Ворчание. Шаги.
Большая рука нежно обхватила ее голову.
— Останься со мной, Красавица, останься со мной.
В его тоне отразилось отчаяние, и она очень хотела последовать его требованию, но забвение манило, отказываясь быть отвергнутым.
Глава 3
Первое, что заметила Алтея, было окружающее ее тепло, отсутствие холода, который так долго был ее неотъемлемой частью. Затем на нее обрушился сильный аромат розы, от которого у нее заслезились глаза. Кто-то попеременно похлопывал ее по тыльной стороне ладони и потирал ее.
— Вот и все, милая, давай. Проснись.
Женский голос был грубым и хриплым, напоминающим голос человека, который провел много времени в кашле.
Открыв глаза, она увидела лицо женщины, которая, по ее мнению, была на несколько лет старше ее собственных двадцати четырех лет, с огненно-рыжими волосами. Изумрудные глаза женщины сверкнули, и ее улыбка обнажила один передний зуб, перекрывающий другой. Ее доброе выражение лица предлагало отпущение грехов, как у пастушки, привыкшей принимать заблудших ягнят.
— Вот так, вот так, хорошая девочка. Ты заставила его поволноваться.
Она слегка откинула голову назад, и Алтея посмотрела мимо нее и увидела Зверя Тревлава, стоящего, прижавшись правым плечом к стене с темно-зеленым и бордовым рисунком возле окна, скрестив руки на массивной груди, которую, как ей почему-то показалось, она знала на ощупь. Раньше он всегда носил пальто, и она думала, что это отчасти объясняло его широту. Она ошибалась. Он был весь мускулистый.
— Что случилось? Как я здесь оказалась?
Она находилась в тускло освещенной гостиной, довольно броско украшенной подушками с красной бахромой, а также многочисленными статуэтками и картинами, демонстрирующими упругие ягодицы и дерзкие груди обнаженных пар в различных любовных позах. Здесь же был самый удобный диван, на котором она когда-либо отдыхала своим усталым телом.
— Кажется, ты упала в обморок, милая, — сказала женщина.
— Я не падаю в обморок.
Она никогда в жизни не падала в обморок.
— Называй это как хочешь, но ему пришлось нести тебя сюда.
В этих массивных руках, прижатых к широкой груди. От этой мысли у нее пересохло во рту.
— Кстати, меня зовут Джуэл. Давай-ка я помогу тебе подняться, налью тебе немного теплого чая. -
Обняв Алтею, пока она не прижалась к ее пухлой груди, она помогла ей слегка приподняться и отодвинуться в угол, украшенный плюшевыми подушками. Алтея поморщилась, когда на нее накатило головокружение, а череп пронзила боль. Она прижала руку ко лбу, но это не помогло.
— Я послал за хирургом, — тихо сказал он.
Она встретила его пристальный взгляд.
— Мне не нужен хирург.
— Узел у тебя на затылке и кровь говорят об обратном.
Внезапно воспоминания нахлынули на нее, и она вспомнила, как ее затащили в переулок, боль отдавалась эхом в ее голове. Рычание, хруст. Я могу много чего сломать. У нее было предчувствие, что сегодня вечером он, возможно, сломал человека, который напал на нее.
— Ты следил за мной.
— Не с каким-либо гнусным намерением. Я лишь хотел убедиться, что тебе не причинят вреда, раз твой муж не пришел за тобой.
— Мой муж?
Она покачала головой, чуть не вскрикнув от боли, прижала пальцы к вискам. Не двигаться, казалось, было ее лучшим решением.
— Не мой муж. Мой брат.
Затем ее осенило кое-что еще.
— Как ты вообще узнал о нем?
У него был вид виноватого человека.
— Ты следил за мной и прошлой ночью.
Он был тем теплым ощущением на ее затылке.
— Только до тех пор, пока не удостоверился, что ты не одна. Затем я продолжил свой путь.
Она разрывалась между признательностью за его внимание и возмущением им.
— Мой брат будет волноваться. Я должна идти.
— Нет, пока не приедет хирург.
— Хирург стоит денег.
— Я позабочусь об этом.
— Я не хочу быть обязанной.
— Думаю, ты уже ему обязанна, милая, — сказала Джуэл, протягивая ей чашку с блюдцем. Она подняла чашку—
— Я могу это сделать.
Взяв чашку, она была удивлена тем, как дрожат ее пальцы. Она обхватила обеими руками изящный фарфор, вдохнула насыщенный аромат, сделала глоток и чуть не застонала от восхитительного вкуса. Если бы она смогла прийти в себя, то смогла бы уйти до приезда хирурга. Но если бы она сейчас встала, то, вероятно, упала бы ничком, а она отказывалась демонстрировать эту слабость перед ним. Она еще раз огляделась вокруг.