— Когда я вернусь в Лондон, я поговорю с этим парнем.
— Нет, ты этого не сделаешь, — сказал Мик.
— Я не позволю ему использовать мою маму в своих интересах.
— Эйден, когда я сказала годы… Я имею в виду, возможно, лет двадцать пять.
— Так долго, — сказала Джилли.
— Интересно, почему она нам не сказала.
— Ты же знаешь маму. У нее есть свои секреты.
— Может быть, ей нравится чувствовать себя немного непослушной, — сказал Зверь.
— Но, возможно, было бы неплохо, если бы мы дали ей понять, что будем рады принять его в свои ряды.
Это предложение было встречено серией серьезных кивков. Он взглянул на Робина. Он был прав насчет роста парня. Когда он, наконец, закончил расти, он был всего на дюйм или около того ниже Зверя.
— Ты необычайно тихий.
Парень пожал своими худыми плечами, хотя он уже не был таким уж мальчиком. Он путешествовал по миру, снимая животных на свою камеру. Ему было двенадцать, когда он сказал Торну, что, по его мнению, им следует начать оставлять животных в их первоначальных домах.
— Я просто удивлен, что так много из вас не знали о бабушке и садовнике.
— Ты знал? — спросил Эйден.
Робин широко улыбнулся.
— Несколько лет назад я спросил его, целовал ли он ее, и он признался в этом.
Среди них раздался тихий смех.
— Ты всем задаешь этот вопрос? — спросил Эйден.
Робин пошевелил бровями.
— Хочешь знать, с кем твой младший сын целуется в эти дни?
Зверь видел, что Эйдена подмывало спросить, но вместо этого он просто игриво толкнул молодого человека в плечо.
— Может быть, тебе стоит сосредоточиться на поцелуе со своей женой.
— Я целую Анджелу более чем достаточно, так что не волнуйтесь.
Мало кто знал, что Анджела была дочерью Финна, похищенная без его ведома и воспитанная другой парой. Все они чувствовали, что в тот день, когда она вышла замуж за Робина и стала Тревлав, свершилась некая поэтическая справедливость.
— Ничего подобного, — сказал ему Мик.
— Поцелуев много не бывает.
— Все сюда! — позвала Тея, указывая на них.
— Я готова построить вас.
Когда они шли к камину, Зверь взглянул на пространство над каминной полкой, где висел холст в рамке, на котором было написано слово ТРЕВЛАВ множеством цветов, тот самый холст, который они все рисовали в давний канун Рождества. Когда Робин уехал учиться в Итон, он отдал его Зверю.
— Поскольку твоя фамилия больше не Тревлав, я подумал, что тебе может понадобиться напоминание больше, чем мне.
Он не нуждался в напоминании. В глубине души он всегда был и останется Тревлавом, но щедрость парня глубоко тронула его, и поэтому, как и в случае с монетами Салли Грин, он милостиво принял подарок.
Он продолжал публиковать свои романы под именем Бенедикта Тревлава. За эти годы он написал тридцать книг, и хотя Тея всегда предполагала, что виновником был дворецкий, до его последней книги дворецкий никогда не совершал убийства. Это был его подарок ей. Когда он решил отложить перо, в своей последней книге, наконец, его детектив женился на вдове, которую он когда-то подозревал в убийстве ее мужа.
Он и его братья и сестры подошли к глубокому каменному очагу, который простирался за пределы той части, где обычно горел огонь, и расположились в том порядке, в котором они вошли в жизнь Этти Тревлав.
Мик, Эйден, Финн, Бенедикт, Джиллиан, Фэнси, Робин.
К ним присоединились их супруги. Он обнял Тею, переплетя пальцы чуть ниже ее ребер, где ее руки соединились с его. Очаг был достаточно высоким, чтобы обеспечить им достаточный рост, так что она была видна поверх головы жены их сына.
Волосы Теи с годами стали светлее, бледнее, теперь они были почти серебристыми. В его волосах появились седые пряди, но большая их часть оставалась полуночного оттенка.
— Хорошо, — сказал фотограф, поднимая руку, — посмотрите на мой палец. Скажите слаинте!
— Слаинте! — эхом прокатилось по комнате пять раз, когда было сделано пять фотографий.
— Мы закончили, — наконец объявил он, и толпа разошлась с криками "аллилуйя".
В его объятиях Тея повернулась к нему лицом и вздохнула. — Ну, с этим покончено еще на год.
Фотография — да, но портреты ближайших членов семьи, которые должны были быть написаны маслом, еще предстояло сделать. Он сомневался, что какое-либо другое поколение Кэмпбеллов было задокументировано так же хорошо, как это.
— Ты так искусна в управлении делами, — сказал он.
— Я приобрела большой опыт, управляя тобой на протяжении многих лет.