— Достаточно. Я больше не буду с тобой говорить. Это ниже моего достоинства — разговаривать с человеком такого низкого происхождения. Бет, если вы собираетесь обслуживать ее, приданое, которое вы создаете для меня, не будет оплачено.
Алтея была знакома со стоимостью приданого. Она планировала приобретение своего, пока ее отец все не испортил. Она не могла допустить, чтобы Бет пожертвовала такой суммой.
— Нет, на самом деле—
— Да, — перебила ее Бет.
— Я создаю для нее великолепные платья и наряды.
Она повернулась к Алтее.
— У вас будет примерка в пятницу, и все будет готово на следующей неделе.
— Бет…
— Все решено.
Она снова обратила свое внимание на леди Джоселин.
— Не беспокойтесь понапрасну о своем прекрасном приданом, леди Джоселин. Я пожертвую его в организацию для бедных. Я уверена, что есть много женщин, которые будут рады воспользоваться вещами, которые мы с моими сотрудницами шили часами. Я желаю вам всего наилучшего. Хорошего дня.
Ошеломленной. Именно такой выглядела леди Джоселин, и Алтея была более чем уверена, что ее некогда дорогая подруга никогда не позволяла кому-то, кто был ниже ее по положению, говорить с ней так, как будто она была выше ее по положению. Ей хотелось обнять Бет.
— Я уверена, что герцогиня Торнли будет совсем не рада услышать об этом событии, поскольку я пришла к вам по ее рекомендации.
Леди Джоселин развернулась и направилась к двери, но обнаружила, что путь ей преграждает Бенедикт, скрестивший руки на груди. Алтее была хорошо знакома эта неумолимая поза.
— Вы должны извиниться перед мисс Стэнвик. Ее отец был предателем, а не она.
— Я не понимаю, как это вас касается.
— Касается.
Хотя она не могла видеть лица леди Джоселин, Алтея была почти уверена, что та одарила Бенедикта жестким взглядом, способным пронзить насквозь, потому что она видела его много раз в прошлом. Этой женщине не нравилось, когда ей бросали вызов.
— Ты выглядишь знакомо.
Она подняла палец и погрозила ему.
— Ты один из этих ублюдков Тревлавов.
Она выплюнула слово "ублюдок", как будто оно оставляло неприятный привкус у нее во рту и могло заставить ее вырвать. По-видимому, до нее еще не дошло, что герцогиня Торнли, чье имя она произнесла властно, как будто она была родственницей королевы, тоже была Тревлав и считала этого человека своим братом. Но Алтея вышла вперед не по этой причине. Она сделала это, потому что не хотела видеть, как он страдает из-за доброты, которую он ей оказал. Хотя ей потребовалось все ее силы, чтобы не схватить ее за волосы и не дернуть за них.
— Джоселин, у тебя нет права оскорблять его.
— Для тебя я леди Джоселин.
— Никаких обид, — спокойно сказал он.
— Это правда. Я незаконнорожденный, родился вне супружеского ложа, понятия не имею, кем могут быть мои родители, но мои манеры намного превосходят ваши, леди Джоселин. Извинитесь.
— Или что?
Он прислонился спиной к двери.
— Я могу стоять здесь хоть весь день, преграждая вам путь. А ведь вам нужно поспешить к другой портнихе, чтобы начать работу над вашим новым приданым. Простого ”Мне жаль" будет достаточно.
Леди Джоселин оглянулась через плечо. Ярость, исказившая ее прекрасные черты, должна была воспламенить Алтею на месте. Ее рот искривился, стал плоским, напряженным, сжатым. Она зажмурилась, затем открыла глаза.
— Я прошу прощения.
— Как и я. Я желаю тебе только счастья с Чедборном.
На мгновение женщина заморгала так часто, что Алтея подумала, что она борется со слезами. Но когда Бенедикт открыл дверь, она исчезла в ней как в тумане, а ее верная служанка быстро последовала за ней.
Не обращая внимания на взгляды немногих оставшихся в магазине покупателей и персонала, Алтея повернулась к Бет.
— Мне так жаль. Дайте мне знать стоимость ее приданого, и когда у меня будут средства через три месяца, я заплачу вам за него.
Она была уверена, что на это уйдет по крайней мере четверть дополнительной суммы, которую она собиралась заработать, уложившись в срок.
— Не беспокойтесь. Для одежды найдется лучшее применение. Я сомневаюсь, что она надела бы что-нибудь больше одного раза.
Она взяла руку Алтеи, сжала ее.
— Честно говоря, я рада избавиться от нее. Она постоянно меняла свое мнение о том, чего хочет, но уже после того, как мы закончили все делать. Это становилось утомительным.
Она посмотрела через плечо Алтеи и хлопнула в ладоши.
— Хорошо, дамы, возвращаемся к работе. Представлене окончено.
Теперь это была Алтея, смаргивающая слезы от простой доброты. Когда-то она многое принимала как должное и, без сомнения, не оценила бы то, как трудолюбивая швея, зарабатывающая на жизнь доброжелательностью других, вступилась за нее.