Недаром имя Джаред показалось ей до странности знакомым. Он — англичанин. И на издательском поприще подвизается… хотя и в несколько иной области.
— Он случайно сам ничего не пишет? — О, как Уинни хотелось, чтобы всезнающий Бевис безжалостно высмеял подобное предположение! Но тот лишь удивленно изогнул бровь.
— Вообще-то да. Насколько мне известно, он опубликовал два романа в издательстве «Тринг» и еще что-то там в «Пеликан букс». Но это было до его женитьбы на дочке финансиста из Сити. Фамилии не помню, но семья очень влиятельная, со связями.
Семейство Рашфорд. О, Уинни легко подсказала бы забытую фамилию! Джаред был женат на Джун Рашфорд. Она отлично об этом знала, поскольку сама едва не породнилась с той же семьей.
И как это она сразу не узнала гостя? Она же видела фотографию! Снимок в золоченой рамке красовался на почетном месте — в гостиной, на рояле. Сияющая Джун в ослепительно белом платье под руку со своим многообещающим, талантливым женихом — автором нескольких бестселлеров!
— Так ты его все-таки знаешь… — Бевис даже не пытался скрыть любопытства.
Уинни покачала головой. Рассказать о чем-то Бевису — все равно что прокричать свои тайны в микрофон на центральной площади города.
— Где-то в журнале прочла. — Она от души надеялась, что уж теперь-то тема закрыта.
— Ты куда собралась? — осведомился Бевис.
— На ланч, — отрезала Уинни, надевая пиджак и подхватывая сумочку.
— Еще и двенадцати нет, — напомнил он, на мгновение перевоплощаясь в образцового босса.
— Тогда выбирай: либо я ухожу, либо зарежу тебя прямо на рабочем месте, — мрачно посулила Уинни.
— Ну, тогда приятного аппетита! — Бевис, памятуя о своих грехах, счел нужным изобразить раскаяние.
Уступчивость коллеги слегка поумерила ярость молодой женщины. Однако остаться она и не подумала: ей позарез требовался глоток свежего воздуха и хотелось побыть в одиночестве. Уинни устремилась к черному ходу, надеясь никого по пути не встретить. Большинство сотрудников редакции пользовались лифтом.
Перепрыгивая через две ступеньки, она со всего маху врезалась в одинокую фигуру, неподвижно застывшую на лестничной площадке. Уинни отпрянула, впопыхах извинилась и побежала бы дальше, но сильная рука удержала ее на месте. Уинни подняла глаза: опять Джаред Керуэн! Два столкновения за последние полчаса — это уж слишком!
Англичанин, однако, явно считал иначе. Лицо его озарилось обаятельнейшей из улыбок.
— Вот мы и снова встретились… Уинни!
— Я… я… Да. — Молодая женщина снова, точно по волшебству, утратила дар речи.
— У вас все в порядке? — Разумеется, он заметил волнение Уинни. Ну ни дать ни взять перепуганный кролик в свете фар! Она попыталась взять себя в руки.
— Да. Все отлично. Просто у меня прием… у дантиста, — безо всякой необходимости солгала она. А ведь вполне могла бы сказать, что спешит на интервью!
— Слава Богу, это не я, — протянул Джаред.
— Что — не вы? — заморгала Уинни.
— Не я перепугал вас до полусмерти, — пояснил он, от души забавляясь. И у молодой женщины голова вновь пошла кругом. — А что вам предстоит? Пломбировать или выдирать?
— Выдирать. — Уинни решила, что перспектива удаления зуба убедительнее объяснит ее нервное состояние. — Я скоро вернусь, — поспешно добавила она, чувствуя себя провинившейся школьницей.
— Расслабьтесь, — отмахнулся Джаред. — Я уверен, Сирил охотно предоставит вам отгул на весь остаток дня. — И слова эти были брошены отнюдь не на ветер: из коридора как раз вынырнул Сирил с увесистой папкой.
— Извините, что задержался. Пришлось всю полку перерыть…
— Превосходно, превосходно. Сирил, Уинни нужно на прием к дантисту. — Англичанин, видимо, решил поиграть в демократию. — Как думаете, мы без нее сегодня управимся?
Сирил отлично понял: с ним не советовались, ему приказывали. На данный момент парадом командовал Джаред Керуэн.
— Конечно, как скажете.
Однако по лицу Сирила было видно, что он очень недоволен происходящим. К верстке готовился новый номер, сроки поджимали, а Билл в издательстве почти не появлялся. В отсутствие главного редактора Уинни с Бевисом старались за троих.
— Я приду завтра. Бог с ними, с выходными, — тихо заверила Уинни, и Сирил благодарно улыбнулся.
— Уинни из тех, кого называют работоголиками, ее от печатной машинки на аркане не оттащишь, — похвалил он.
— Всегда предпочитал этот тип бездельникам, — небрежно обронил англичанин, по-прежнему не сводя глаз с женщины. Что за пристальный, многозначительный взгляд! Уинни снова вспыхнула. Неужто Джаред догадался, что она выгораживает Билла?
— Мне пора. — И, не дожидаясь разрешения, Уинни опрометью бросилась вниз по лестнице.
Поскольку прием у дантиста был чистой воды выдумкой, она направилась прямиком домой — отдышаться и прийти в себя. Квартирка ее располагалась на первом этаже огромного особняка начала века на окраине Мельбурна. Молодая женщина предпочитала снимать жилье, а не обзаводиться собственным. Ведь пока не утвердишься в жизни, то и дело приходится переезжать с места на место. Очень может быть, что и здесь она не задержится: теперь, когда в издательство нагрянул грозный Джаред Керуэн.
Уинни достала альбом с фотографиями, отыскала карточку пятилетней давности и облегченно перевела дух: да, она и впрямь изменилась до неузнаваемости: фигура оформилась, волосы подстрижены короче, макияж наложен куда более умело. Как не похожа сегодняшняя волевая, собранная деловая женщина на мечтательную большеглазую девчушку, вообразившую, что по уши влюблена в Макса Рашфорда!
Макс предпочитал называть подружку Уиннифред или Фредди — неудивительно, что Джаред не уловил связи. Скорее всего, видел он ее только на фотографии и сохранил самые смутные воспоминания о девушке, которая когда-то училась на одном курсе с Максом. Ничего особенного. Очень милая простушка…
Уинни знала, что элегантная светская львица, мать Макса, отзывалась о ней именно так. После, надо думать, в ее устах характеристика «простушка» превратилась в «вопиющую посредственность», а эпитет «милая» — во что-нибудь похуже… А как еще называть наглую девчонку, разбившую сердце ее ненаглядному сыночку?
По крайней мере, так утверждал Макс. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что помолвку разорвал именно он.
Уинни извлекла из альбома еще одну фотографию. С карточки на нее глядело смеющееся мальчишеское лицо. Макс. Она сама не знала, с какой стати сберегла эту памятку о давнем романе. Если Уинни когда-либо и любила Макса, то эти времена давно прошли. Ничего не осталось — даже боли.
Жизнь идет своим чередом. У Макса семья — такая, о какой он мечтал; у нее — карьера. Сама она изредка позволяет себе нечто вроде любовного приключения, но всегда — на своих условиях.
Уинни состроила гримасу. Да, обычно условия диктует она. Но куда же подевалось ее хваленое самообладание нынче утром, при встрече с Джаредом Керуэном? Просто-таки без следа растаяло!
Ощущение было такое, будто некий дурманящий аромат лишил ее способности рассуждать здраво, подчинил себе чувства и мысли. Минуту-другую Уинни казалось, будто она тонет в морской пучине, разом разучившись плавать.
Впрочем, впечатление длилось недолго. Стоило англичанину заговорить — и она сей же миг вынырнула на поверхность. Вспомнив отзыв Джареда на ее публикации про матерей-одиночек, Уинни воинственно вздернула подбородок. Плевать ей на то, что критика, возможно, не лишена оснований, не говоря уже о том, что Джаред откупил «Мельбурн кроникл» и вместе с журналом — право выражать любое мнение на его счет! Достаточно воскресить в памяти его насмешливые слова — и она в безопасности!
В безопасности? А разве тебе что-то угрожает? — вкрадчиво осведомился внутренний голос. Но Уинни его проигнорировала. Как говорится, не буди лихо…
2
К утру Уинни удалось-таки подобрать разумное объяснение своим смутным тревогам.
Наверняка замечание: а не встречались ли они прежде, всего лишь дань вежливости. Даже если Джареду и попадалась ее фотография, вряд ли сей образ намертво отпечатался у него в памяти. И с какой бы стати ему сопоставлять студентку по имени Фредди и редактора Уинни Хайвуд? Она-то не усмотрела ровным счетом никакой связи, пока Бевис не принялся распространяться о прошлом Джареда. А уж подробности ее биографии сотрудникам «Мельбурн кроникл» не известны.