Я знаю, что должна просто оставить все, как есть. Отпустить эту ситуацию, но я не могу. Я иду к Джеку. Я хочу встретиться с ним, чтобы он усидел меня совсем другую, новую. Возможно, если он увидит меня новую, он сможет передумать и постепенно влюбиться в меня. Я продвигаюсь вдоль стены шатра, пока не останавливаюсь рядом с ним.
13.
— Привет.
Он смотрит вниз на меня, и какую-то долю секунды я вижу вспышку досады, промелькнувшую у него в глазах, сменяющуюся узнаванием, а затем неподдельным удивлением.
— Джули?
— Мммм... — я смотрю на него невинно из-под ресниц, как обычно делала Леди Диана. Я надеюсь, что произвожу впечатление ранимой и кокетливой, как и она.
— Ты выглядишь по-другому.
— По-другому, лучше или хуже?
— Наверняка, лучше.
Я чувствую, как внутри меня растекается волна гордости и удовольствия от его слов. Мое сердце начинает биться быстрее. Я преисполнена решимости заполучить этого мужчину.
— Мне надо поговорить с тобой. Пойдем, — говорю я, хватая его за руку, и веду за собой в коридор, открываю первую попавшуюся дверь справа от меня, заглядываю внутрь, пусто, и тяну его за собой.
— Что случилось?
Я поворачиваюсь, чтобы прикрыть за нами дверь, мое сердце колотиться уже где-то в горле. В комнате царит полумрак, потому что портьеры наполовину закрывают высокие окна, и в углу горят всего лишь две лампы. Я рада, что здесь не так светло, потому что мои щеки пунцовые. В полумраке среди величественной мебели, я пытаюсь судорожно вспомнить, что я планировала сказать, и черт побери, ничего не приходит в голову.
Голова полностью пустая.
Я чувствую, как страх ползет по спине, когда поворачиваюсь к нему лицом. Он смотрит на меня с любопытством. Я с трудом сглатываю. Кровь так сильно стучит у меня в ушах, что я даже слышу ее рев. Единственное, о чем я в состоянии думать, как сильно я его люблю. Я люблю этого мужчину уже так давно, люблю в нем все, поразительно молчаливые паузы, в которые он периодически впадает. Они всегда будут его частью, которая никогда не будет известна, не его матери, не Лане, не мне. Но мне нравится, что в нем будет что-то свое, до конца не известное.
Я люблю, как он вскидывает вверх челюсть, когда становится агрессивным. Мне нравится, что все уважают его, и его волосы, причесанные назад без пробора, и его измученные голубые глаза. В моих снах они пылают страстью и желанием. Я смеюсь, когда смеется он. Я люблю, люблю, люблю все в этом мужчине, и он может полюбить меня в ответ. В конце концов он должен влюбиться в меня.
Он обнимет меня своими руками, и не будет необходимости в словах. Я изо всех сил зажмуриваюсь. Где же, ох, куда же подевались слова, которые я так тщательно репетировала?
— С тобой все в порядке, Джул?
Голос Джека пробивается через мои запутавшиеся мысли. Я не люблю ругаться, но блядь, блядь, черт, блядь! Мои глаза тут же открываются, он смотрит на меня озадаченно, но заинтересовано.
— Да, я в порядке, — выпаливаю я.
— О чем ты хотела со мной поговорить?
Я открываю рот, и закрываю его снова. Тысячи незаконченных предложений проносятся у меня в пустой голове, каждое само по себе создает еще большую путаницу.
— О чем? — повторяет он более настойчиво, беря мою руку в свою.
От прикосновения его пальцев я начинаю сильно дрожать. О мой Бог, о мой Бог, наконец-то произойдет то, что все время я вижу во снах. Он собирается заключить меня в свои объятия.
— Джул? — Джек делает шаг ближе, и мне кажется, что он со своим добрым сердцем беспокоиться за меня. Даже в полумраке он замечает, как напряглось мое тело. Я настолько нервничаю.
Я открываю рот, и слова вылетают сами, прежде, чем я могу понять.
— Я люблю тебя, — и понимаю, что скорее всего этого не следовало говорить.
В комнате устанавливается настолько мертвая тишина, что я боюсь даже дышать. В данную минуту он выглядит, как девятилетний мальчишка, которому в лицо бросили бюстгальтер. Недоверие, отразившееся на его милом лице, заставляет меня чуть ли не давиться от смеха из-за создавшейся ситуации. Он хмурится, и что-то мелькает у него в глазах, но я не успеваю понять эту эмоцию. Прежде чем я в состоянии привести себя в чувство, и осознать последствия сказанного, я оказываюсь полностью сражена его знаменитой улыбкой. Улыбка, которая заставляла всех девушек в школе, падать чуть ли не в обморок. Он не отбрасывает мою руку, но очень галантно, несколько старомодно подносит ее к губам и целует.
— Ты никогда не будешь счастлива, став женой бедного мужчины.