Снова рассмеявшись, Шарлотта подошла к комоду и, выдвинув один из ящиков, попыталась отыскать что-нибудь подходящее. Но под руку попадались только простенькие шерстяные чулки.
— Что ж, если так, пойду босая, — прошептала она с ухмылкой. — Так даже лучше. Гораздо веселее…
Выбежав из спальни, Шарлотта быстро спустилась по лестнице. Переступив порог столовой, с улыбкой пропела:
— Доброе утро, ваша светлость! Как вам спалось?! — Неужели он и впрямь ждал ее появления? Как это волнует.
Филипп, уже сидевший за столом, оторвал взгляд от лежавшей перед ним утренней газеты.
— Доброе утро, Шарли… — Герцог умолк и в изумлении уставился на жену. Она стояла перед ним босая и растрепанная; на плечах у нее была шаль, а под ней — одна только ночная рубашка.
— Тебе, наверное, интересно узнать, почему на мне лишь ночная рубашка и шаль, — проговорила Шарлотта, взглянув на мужа.
Филипп заставил себя улыбнуться:
— Да, я действительно заинтригован. — Повернувшись к слуге, он произнес: — Оставь нас.
Как только дверь за слугой закрылась, герцог снова посмотрел на жену:
— Дорогая, быть может, твоя горничная внезапно заболела? Или ты просто пытаешься обольстить меня своим видом?
Шарлотта весело рассмеялась:
— А может, ты уже обольщен?
Герцог едва заметно нахмурился:
— Дорогая, что все это значит?
Внезапно смутившись, Шарлотта потупилась и провела пальцем вдоль края стола. «Может, налить себе стакан сока, чтобы хоть чём-то занять руки?» — подумала она.
— Так что же все это значит? — повторил вопрос Филипп.
— Не обращай внимания, — пробормотала Шарлотта. — Ты вчера сказал, что я могу делать все, что захочу, верно? Вот я и решила, что сегодня хочу целый день ходить в ночной рубашке. — Шарлотта вдруг вскочила на ноги и, отступив от стола, присела в реверансе. Ухмыльнувшись, сказала: — Ах, простите, ваша светлость, я забыла поприветствовать вас должным образом.
Филипп сложил газету и отложил ее в сторону. Внимательно посмотрев на жену, проговорил:
— Полагаю, дорогая, ты хочешь проверить меня. Хочешь посмотреть, как я отреагирую на твое странное поведение.
— Довольно скандальное поведение, не так ли?
Герцог поднялся на ноги.
— Если не возражаешь, дорогая, я присоединюсь к тебе.
Шарлотта с усмешкой заявила:
— Ты не сделаешь этого! Твое положение не позволит тебе так поступить!
Филипп со смехом развязал галстук.
— Разве не помнишь, Шарлотта? — Скинув сюртук, он повесил его на спинку стула.
— О чем я должна помнить? — Она взглянула на мужа с недоумением.
Он весело рассмеялся и стащил с себя жилет.
— Разве ты забыла, что я предпочитаю спать голышом? Шарлотта в смущении потупилась; ей тотчас же вспомнилось, как выглядело в мерцающем свете свечи обнаженное тело Филиппа. И вспомнились его ласки — нежные и страстные, заставлявшие ее стонать и трепетать…
— Дорогая, почему ты краснеешь? — прошептал Филипп.
Напомнив себе, что теперь она — уже совсем не та молоденькая девушка, которой была когда-то, Шарлотта с вызовом вскинула подбородок и, взглянув мужу прямо в глаза, заявила:
— Полагаю, что тебе нет необходимости снимать все это. — Она указала на сюртук и жилет мужа. — Даже если ты разденешься догола, ты все равно останешься герцогом. А я останусь герцогиней лишь до конца бракоразводного процесса. Так зачем тебе ронять свое достоинство?
Шарлотта прекрасно понимала, что ее речь прозвучала не очень-то убедительно. Однако Филипп кивнул и принялся заправлять в брюки рубашку, которую уже собирался снимать.
— Как пожелаешь, любовь моя.
«Любовь моя»? Ах, сколько раз он шептал эти слова ей на ухо перед свадьбой… И какой же дурой она была, когда верила ему…
Поморщившись, она проговорила:
— Я хочу, чтобы ты называл меня просто Шарлоттой, понятно?
Филипп с улыбкой кивнул:
— Да, конечно. Но тогда и ты называй меня только по имени. А если уж не можешь забыть про мой титул, то тогда прибавляй к нему «о, высочайший», — добавил он со смехом.
Шарлотта тоже рассмеялась.
— А может — «ваше величество»? — спросила она.
Филипп с улыбкой пожал плечами:
— Можно и так, если это доставит тебе удовольствие.
«Ах, какой же он сейчас милый, какой обаятельный, — подумала Шарлотта. — Неудивительно, что я с такой легкостью влюбилась в него когда-то, что поверила ему. Ведь я полагала, что он всегда будет таким…»
Да, тогда, три года назад, она ужасно сглупила. Но теперь-то она прекрасно знала, что Филипп — совсем не такой, так почему же она решила остаться? Неужели и сейчас настолько глупа? Или муж каким-то непостижимым образом заставил ее так поступить? Но как он мог ее заставить?.. Ведь он же сказал, что в любом случае согласен на развод, не так ли?