— Раз в неделю к магу приходят особые гости. Из “Кошачьей фермы”.
Морри кивнула, давая понять, что услышала. Значит, вот как. Что ж, похоже на правду. У Сандорро ни семьи, ни жены, ни любовницы на виду — только собаки, лошади да слуги. А он же мужчина. “Кошачья ферма” заведение солидное, и цена за ночь кусачая.
К Сандорро, значит, шлюх приводят на дом. Дорого. Не всякий может себе позволить.Братьям вот было не покарману. Сами ногами до борделей ходили, как миленькие. Правда, заведениями пользовались приличными, чистыми. Но Морри все равно каждый раз кривилась, слушая эти истории.
— Как выглядят женщины, которые ему нравятся? — тихо спросила Морри. — ТОлстушки? Тощие? Островитянки? Танцовщицы из пустыни?
Перекупить блудницу из борделя проще, чем подбить на предательство конюха. Новость стоила своих денег. Хорошо бы островитянка. С ними договориться проще. И за золото готовы на все.
Город целый месяц обсуждал, как две такие красотки ухитрились пробраться в дом к великому Жрецу, и вынести оттуда все, что хоть издали напоминало золото. То, что скорее всего Жрец сам девушек и позвал, благородно умалчивали.
— Хорошо выглядят, сударыня, — ухмыльнулся лазутчик. — Лет двадцать или поболе. Мастью рыжие: и темненькие, и светленькие, но все точно огонек. Как вы, сударыня. Не толстушки, но есть за что пощупать. С веснушками, а иногда и без. Зеленоглазые.
— Как я? — моргнула Морри, выцепив основное.
Потому что Морана Дженкинс была именно такая — довольно стройная, с хорошей талией, грудью, на которую заглядывались и да — рыжими вьющимися волосами. И глаза у нее были точно болотная ряска — желто-зеленые. Ведьмины.
— Как вы, — подтвердил соглядатай. — Молодые, красивые и рыжие. С чистой кожей и белыми зубами. К Сандорро приходят такие. Остаются в особняке на ночь, а утром их увозят обратно. В карете. Иногда на две ночи задерживаются.
— И что ему нравится? Ну, как он их… того? — полюбопытствовала Морри.
Соглядатай заухмылялся:
— Откуда ж знать, я свечей не держал. Просто видел, кто приезжает. Видел, что на девках браслеты — они ж приметные. А что да как с ними маг творит — не моего ума дела. И так вам выложил с горкой.
Морри кивнула, отпустила мужика прочь, докинув ему серебрушку на дорогу, и вышла на свежий воздух. В таверне думалось плохо.
Подкупить “кошку” из борделя не сложно. Цену заломит до небес, это ясно. Но не факт, что та сможет найти нужное и понять, какой амулет брать. Заклинания опознания наверняка перебудят половину сторожевой магии. А красть наугад… Ох, что ж все так сложно-то!
По всему выходило: надо пробраться в особняк самолично. Морри с самого детства усвоила: хочешь сделать хорошо — делай сама.
И если Фернан Сандорро, княжеский Василиск, предпочитал таких девушек, как Морри, то все здорово упрощалось. И усложнялось одновременно. Сандорро. Василиск. Ох, как опасно!
Оставалось только позаботиться о деталях. Риск возрастал, но если хочешь сделать что-то хорошо — делай сам. Так приговаривал профессор заклинаний. В своем кабинете чаще, чем на уроках.
Морри откинула рыжую прядь со лба и зашагала по улице в сторону Академии.
С высаженных по приказу князя кленов как раз опадали последние листья. Осень была уже в разгаре. Зима приближалась. А с ней и время последнего зачета по заклинаниям.
5. Взломщица
Дом не выглядел зловещим и мрачным, скорее, всем своим видом говорил о достатке владельца. И его магическом таланте.
Дорогое мореное дерево на рамах и входных дверях. Бронза на подставках для факелов, мрамор на ступенях. Резные оккультные узоры — без смысла, просто для красоты. Хотя Морри подумалось, что ее знаний может просто не хватать для опознания каких-то колдовских формул.
Большой сумрачный холл, но не сам по себе, а по причине вечернего времени и отсутствия владельца дома. Ради гостей тут канделябров и люстр не зажигали, а обходились магическими желтыми светильниками, которые стояли на лестнице.
Черный как смоль островитянин, одетый только в темные штаны и толстые ремни портупеи, открыл дверь мгновенно, стоило только постучать. Будто стерег и слушал шаги. Но впускать не спешил, протянул огромную ладонь, требуя документы.
Морри задрала рукав, показывая браслет, и вдобавок вытащила из кармана плотный квадратик пергамента, на котором убористым, явно женским, почерком было написано, что предъявляющая сие девушка состоит на службе в заведении “Кошачья ферма” и предоставляется в распоряжение его магической светлости сроком на двенадцать часов. С возможным продлением.
Слуга пощупал браслет, внимательно изучил пергамент, потом сказал: