– А как же ты?
Может, она не понимает, что ее застенчивый, кокетливый вопрос только заводит меня. Что все в ней делает мой член жаждущим и твердым. Или что, как только я сниму штаны, я войду в нее.
Она поймет это.
– Поверь мне. Ты получишь каждый дюйм.
Я беру ее за плечи – черт, она такая мягкая – и вглядываюсь в ее лицо, глубоко в эти голубые глаза.
– Какие-нибудь жесткие ограничения? Вещи, которые ты не будешь делать в постели?
– Нет.
О, черт. С таким же успехом она могла бы просто поджечь меня.
– Ты можешь пожалеть об этом ответе, ангел.
– Ты мог бы, – возражает она. – Обычно я не очень... сексуальна.
Ее слова звенят у меня в голове. Не очень сексуальна? Кто это сказал?
– Но по какой-то причине, – продолжает она, залезая за спину и расстегивая лифчик, – я чувствую себя с тобой по-другому.
Да, я тоже чувствую себя с ней по-другому. Более погруженным. Более... связанным. Более решительно настроенным дать ей лучший опыт, чем у нее когда-либо был.
Когда она стягивает бюстгальтер, я задерживаю дыхание. Он падает на пол. Она стоит передо мной полуобнаженная, золотые локоны ниспадают на ее дрожащие плечи. Я схожу с ума.
У нее дерзкие сиськи. Круглые изгибы над грудной клеткой выглядят пышно. Ее соски-бусинки увенчаны твердыми вершинками. Я хочу, чтобы они были в моих руках, во рту, вокруг моего члена.
Я указываю на нее пальцем.
– Иди сюда.
Грациозно ступая, она подчиняется, ее взгляд сливается с моим. Когда она останавливается передо мной, поднимает мягкую руку и проводит кончиками пальцев по моему плечу. Ее свободная рука поднимается к другой, и ее прикосновение превращается в ласку. Я должен стараться не дрожать. Мне приходится работать еще усерднее, чтобы не опрокинуть ее на спину и не погрузиться в нее. Так как я планирую сделать с ней много совершенно грязных вещей сегодня, я позволяю ей принять меня и познакомится с моим телом, с ощущением моей кожи.
– Я хочу прикасаться к тебе везде, – шепчет она.
– Я не буду тебя останавливать.
Улыбка скользит по ее лицу, когда кончики пальцев скользят по моим грудным мышцам, ребрам, спускаются по прессу... и играют с поясом.
Я втягиваю воздух.
– Ангел...
– Что?
Она дергает меня за пуговицу на брюках.
– Ты играешь с огнем.
Ее улыбка становится шире.
– Неужели?
О, так она пытается подразнить меня?
– Ты знаешь, что это так.
И в эту игру могут играть двое.
– Ты мне позволишь?
Она расстегивает пуговицу и тянется к молнии.
Я хватаю ее за запястье.
– Будь поосторожней.
Она игнорирует меня и с тихим шипением расстегивает мою ширинку, затем просовывает руку внутрь, чтобы обхватить мой член.
– Мне кажется, что твои угрозы – больше слова, чем реальная опасность.
Ее прикосновение обжигает лучше всего. Я втягиваю воздух сквозь зубы, чтобы сдержать шипение.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, то скоро поймешь, насколько ты ошибаешься.
– Это звучит зловеще.
Но ее страстный взгляд из-под бахромы темных ресниц говорит об обратном. Так же, как и то, как она наклоняется, чтобы запечатлеть легкие поцелуи на моей груди и плечах.
– Калла...
– Да?
Она гладит меня мягко, ритмично, когда ее маленький розовый язычок выглядывает, чтобы поласкать мое плечо, прежде чем она прикусит его.
– Ты продолжаешь предупреждать меня. Не думаю, что ты это серьезно.
– Ты чертовски ошибаешься.
Я обхватываю ее руками за тонкую талию и поднимаю с пола. Она вскрикивает и отпускает меня, моргая и бормоча, когда я откидываю одеяло и бросаю ее спиной на простыни. Прежде чем она даже перестает подпрыгивать, я цепляю пальцами пояс ее трусиков и дергаю их вниз, срывая с ног и кидаю через комнату движением запястья.
Все мое внимание сосредоточено на ее стройных бедрах и мягкой, сладкой киске между ними. Пушок светлых волос говорит мне, что светлые локоны, которые опускаются нежными волнами чертовски близко к талии, являются настоящими. Она скользкая, складки пухлые.
– Черт, ты как шведский стол. Все выглядит так аппетитно, что я не могу решить, с чего начать.
Легкий румянец крадется по ее щекам, и я чертовски рад, что никакой другой извращенец не развратил ее. Внезапно я жалею, что у меня нет больше времени, чтобы сделать работу должным образом, но чертовски уверен, что хорошо использую сегодняшний вечер.
– Чего ты хочешь?
Ее шелковистый голос насмехается надо мной.