– Тогда я должна быть вдвое умнее вас. – Господи, куда ее опять заносит? – Я женщина, и мой пол подвергался преследованиям с начала времен. – Теперь она уже завелась. – Я оставила отца и любовника, потому что не хочу позволять мужчине диктовать мне, что я должна делать. И я не собираюсь позволять это уродливому, гниющему, покрытому шрамами мужчине.
– Это невежливо.
Она нахмурилась:
– Я никогда и не была вежливой. Этого люди ждут от меня, потому что я хорошенькая.
Углы его губ дрогнули, но это была не улыбка.
– Я больше не буду этого предполагать, уверяю вас.
– Ну, по крайней мере, вы быстро схватываете. Попытайтесь не забыть: мы не можем позволить вам убить их.
Холодная гримаса превратилась в самодовольную усмешку.
– Но я это уже сделал.
В животе у нее похолодело. Это не могло быть правдой. Прищурившись, она взглянула на Химеру:
– Пока нет, вы этого не сделали.
Он постарался никак не реагировать. Слишком старался.
– Вы заперли их где-то, где им грозит опасность.
И опять собеседник только медленно помигал.
– Они почти уничтожены, поверьте мне. «Катр руаяль» уже не существует.
«Катр руаяль». Действительно, как-то по-детски.
Она медленно сделала шаг назад. Если четверо мужчин беспомощны, – ох Господи, Стентон! Куда же засунул их этот маньяк? Куда-то, что скоро будет разрушено? Что вскоре наполнится водой, или там не будет воздуха, или…
Или сгорит.
«Праздник огня» мистера Форсайта.
Это было отлично придумано, смертельно и ужасно.
– Вы – злобный ублюдок.
Он состроил кривую усмешку. Это было страшно.
– Я никогда не утверждал, что я милый. Этого люди ждут от меня, потому что я хорошенький.
Не успела она отреагировать или даже моргнуть, как он вонзил в нее нож. Химера отступил назад, оставив рукоятку торчать из живота Алисии, как крючок, на который он мог бы повесить свою шляпу.
– Если рана хорошая, то требуется время, чтобы она оказалась смертельной. Я мог бы пронзить вам сердце, – непринужденно произнес он, хлопая себя по груди. – Здесь есть точка, как раз между ребрами, где клинок проникает без труда прямо в сердце и смерть наступает мгновенно. Это было бы более милосердно, это правда. Но у меня в последнее время с милосердием плоховато. Я буду наслаждаться, думая о том, как вы, бесконечно мучась, все больше приближаетесь к кончине, медленно изливая свою кровь на холм, наблюдая затем, как горит ваш любовник, и не имея возможности спасти его от огненного конца.
Отвернувшись от Алисии, он переключил внимание на представление у холма. Алисия воспользовалась этим. Вынув из раны нож, она метнулась к Химере и с силой вонзила его в грудь.
– Благодарю, – прерывисто дыша, сказала она и быстро отступила от него.
Потом, когда ее собственная горячая кровь заструилась по боку, голова у нее закружилась, и она едва удержалась на ногах. При этом она не отрываясь смотрела на Химеру.
Человек со шрамом тупо уставился на рукоятку, торчащую, из его груди. Он покачнулся и взглянул на Алисию. Зажав рану рукой, она отошла еще дальше, боясь, что он снова бросится на нее. Но он сделал всего два неверных шага и рухнул на землю прямо у ее ног.
Потом сумасшедший, жестокий блеск в его глазах погас, как отгоревшая свеча, и его серые глаза стали плоскими и мертвыми.
Она хрипло всхлипнула.
– Нужно было вам послушать… послушать меня, злобный ублюдок. Я вам говорила… говорила, что я не милая!
Стентон ничего не мог рассмотреть. Полог ночи опустился, и прекратилась гипнотизирующая игра света в щелях между планками. Он ощущал растущий гнев Гринли и мучительное волнение Марка. Он мог себе представить, как боится за свою жену Рирдон, потому что и сам испытывал такие же чувства.
– Я слышу, что-то приближается, – сказал Рирдон. – Похоже на парад.
Стентон повернулся, едва не выдернув руку из сустава, чтобы посмотреть в дырку от сучка в стене.
– Похоже на парад. Там несколько карет, и похоже… – Он всмотрелся. – Это что, пушка?
Рирдон вздохнул:
– Стентон, я не могу подойти, чтобы подтвердить это.
Марк кивнул:
– Это пушка. Может быть, мы сможем убедить их выстрелить по двери.
Дейн хрюкнул:
– Ах да. Я так и вижу, как мы это миленько переживем.
Марк начал кричать:
– Эй! Эй, мы здесь! Эй!
Стентон закрыл глаза, набрал в грудь воздуха и тоже начал кричать. Ответа на их крики не последовало, но, возможно, им удастся привлечь внимание, если они закричат в четыре голоса.
Звук фанфар и рожков заглушил их.
– Ненавижу рожки, – пробормотал Марк. – Что такое голос человека против целой фаланги рожков!
Дейн пожевал губу.
– Вы понимаете, что они собираются поджечь эту штуку и мы все умрем.
– Хотелось бы надеяться на лучшее, но нет, для нас все выглядит плохо.
Стентон вынужден был согласиться. Усталые, охрипшие, никем не услышанные, они будут ждать здесь огненного конца? Фейерверк начнется по расписанию. Самое плохое, что ему приходится покидать Алисию, когда он только что обрел ее…
Когда он только что обрел себя.
Глава 33
Находись дом Кросса на холме, а не у его подножия, Алисия не дошла бы туда. Как бы то ни было, всякий раз, падая и скатываясь вниз, она была рада, что не нужно взбираться вверх по лестнице. Поднявшись после своего последнего падения, Алисия обнаружила, что находится почти у края большой лужайки. Она все время прижимала руку к боку, но рану почти не чувствовала. Самое неприятное было то, что в глазах время от времени темнело, а ноги становились ватными.
В мозгу у нее как будто поселились сотни пчел, и единственное, что она могла слышать, – это их гудение.
Алисия добралась до края лужайки, где некоторым гостям и привилегированным слугам было позволено сидеть на одеялах, наблюдая зрелище. Она попыталась пройти прямо к миниатюрному замку, но путь преградили натянутые веревки, которые должны были сдерживать зрителей, и крепкие слуги, охранявшие порядок.
Один из них остановил ее. Он о чем-то спрашивал ее, но из-за этих пчел леди Алисия ничего не могла расслышать. Она попыталась сказать ему, что в замке находятся люди. Мужчина нахмурился и покачал головой, потом снова заговорил. Она попробовала протиснуться мимо него, но он почтительно удержал ее и показал на сидячие места для гостей.
Она так ослабела. Ей хотелось лечь, прямо на траву, и пусть бы пчелы улетели.
Стентон.
Он в ловушке. Он сгорит заживо.
Алисия поймала взгляд Георга, который откинулся в своем кресле, похожем на трон, нетерпеливо поглядывая на замок. Ах, Господи!
Сейчас зажгут фейерверк, и никто не может это остановить. Мог бы Форсайт, но он лежит в овраге с перебитыми ногами.
Одна мысль пробилась сквозь гудение пчелиного роя – только Георг сам может приказать не поджигать ракеты. Возразить принцу никто не отважится.
Кроме Джулии. Алисия поискала ее среди гостей за столом и обнаружила сидящей на дальнем конце стола рядом с Уиллой и Оливией. Это заставило ее принять решение. Георг ближе всех. Это хорошо.
– Ну, джентльмены, вот и все!
Стентон закрыл глаза, услышав хриплый, полный сожаления голос Дейна.
– Мы не можем умереть здесь, – сказал он. – Невозможно, чтобы верх взял какой-то сумасшедший и китайская ракета.
Рирдон кивнул:
– Это неприятно, согласен.
Марк все еще смотрел в дырку от сучка.
– Не могу поверить, что Форсайт не проверит все еще раз окончательно… – Он замолчал и посмотрел на остальных. – Правильно. Значит, Форсайт уже у него в руках.
– Разве это не сработало на него? – Рирдон снова откинул голову на свой столб. – Думаю, мы должны радоваться, что с женщинами ничего не случилось. – Он повернулся к Стентону: – Вы все еще видите Уиллу?
Стентону не хотелось снова смотреть, но Рирдону так не терпелось это узнать, что Стентон перекатился и прижался лицом к отверстию от сучка, через которое он мог увидеть гостей, сидящих за главным столом. Леди Рирдон действительно сидела рядом с леди Драйден и леди Гринли. Стентон казнил себя – он прогнал Алисию и теперь не увидит ее перед смертью.