— Это ничего не объясняет.
— Она плакала, когда я говорила с ней, — добавила Беверли. — Я спросила, что случилось, и она ответила, что забеременела. — Беверли вытащила пачку сигарет. — А сегодня утром к нам пришла Чарли. Очень расстроенная. Она встречается с Ларри, телохранителем Рэндла. Он заезжал к ней в три часа ночи, чтобы сказать, что ты собрался жениться на дочери старика.
Пастырь молчал.
— Ты знал, что она — его дочь? — спросила Беверли.
Он покачал головой.
— Я выяснил это только сегодня ночью.
— И ты намерен жениться?
Он посмотрел на Беверли.
— Разве у меня есть выбор? Я не могу все порушить.
— Сука! — раздался за его спиной голос Чарли.
Пастырь резко обернулся. Он не слышал ее шагов.
— Сука! — повторила Чарли. — Она все это подстроила.
— Ты ошибаешься, — запротестовал он. — Она не виновата.
— Никому не требуется трех месяцев, чтобы понять, что ты беременна. Что бы ты сделал, если б кто-то из нас пришел к тебе с подобным известием? Оттащил бы к ближайшему врачу.
Пастырь предпочел промолчать.
— Ты даже не любишь ее, — продолжила Чарли. — Тебя манят деньги старика.
— Аборт — это грех. Священное писание его запрещает.
— Ерунда. Когда тебе это выгодно, ты начинаешь его цитировать. Надоело. Почему бы тебе хоть раз не сказать правду: ты клюнул на богатство.
— Дело не в богатстве, — покачал он головой. — Это шанс послужить Богу.
— Ты можешь утверждать, что хочешь, но у меня и девушек свое мнение. Когда-то мы тебе верили, но не теперь. Ты ничуть не отличаешься от других. Ты просто плюнул на нас. Мы сегодня же уходим отсюда.
— Подождите. Дайте мне шанс показать вам, что ничего не изменилось. Мы по-прежнему будем работать во славу Иисуса Христа.
— К тому же ты еще и глуп, — голос Чарли сочился презрением. — Ты даже не видишь, что работаешь не на Иисуса Христа, а на Джейка Рэндла.
Прежде чем он успел ответить, она повернулась и выбежала из фургона.
Он посмотрел на Беверли, потом на Джо.
— Пойдите за ней. Может быть, вы сможете уговорить ее.
— Джо и я провели с ними все утро. И не смогли переубедить их. Они считают, что ты их предал. Только Тарц остается.
— А вы? — спросил он после короткой паузы.
— Мы остаемся, — ответил Джо. — Мы не против того, чтобы запустить руку в банку меда.
— Вы думаете, я женюсь из-за денег?
— Мне без разницы, — Джо широко улыбнулся. — Ты — проповедник, и твое дело проповедовать. И мне все равно, как ты это делаешь.
— А что скажешь ты? — повернулся он к Беверли.
Улыбнулась и она.
— Я давным давно решила идти с тобой. И твои поступки роли не играют. Кроме того, буддист не имеет права судить христианина.
— Важно другое, — вставил Джо. — Хочешь ли ты, чтобы мы остались?
— Ты знаешь, что хочу, — незамедлительно ответил Пастырь.
Джо повернулся к Беверли.
— Тогда мы остаемся.
Пастырь посмотрел на нее. Она кивнула.
— Хорошо. Я рад.
— Мы торчим, как два гнилых зуба, — заметил Джо. — Они постараются уговорить тебя избавиться от нас.
— Им это не удастся.
— Раз у нас свадебная атмосфера, ты не будешь возражать, если мы с Беверли тоже поженимся?
— А как насчет твоей жены и детей в Каролине? — спросил Пастырь.
— Мы не были обвенчаны. Кроме того, она вышла замуж за другого парня.
— Тогда я не возражаю.
Джо просиял.
— Значит, нам пора поздравить друг друга.
Пастырь глубоко вздохнул.
— Пока еще нет. Сначала я хочу поговорить с девушками. Я не могу допустить, чтобы они ушли с обидой в сердце.
ГЛАВА 14
Он пересек поле, поднялся по трем ступенькам, постучал в дверь их фургона.
— Кто там? — приглушенно спросили из-за двери.
— Пастырь.
— Уходи. Нам нечего сказать тебе.
— Но я хочу поговорить с вами.
— Мы не хотим тебя слушать. Уходи.
Он попытался открыть дверь. Заперто.
— Откройте дверь.
— Нет.
Он повернул ручку и одновременно ударил в дверь тяжелым башмаком. Замок не выдержал, дверь распахнулась, он вошел в фургон.
— Извините.
Девушки стояли у своих коек. Между картонных коробок и чемоданов. Пахло выкуренной сигаретой с «травкой». Пастырь медленно переводил взгляд с одной на другую. Ни одна не отвела глаз.
— Ладно. У кого есть «косячок»?
Ответа не последовало.
— С чего такой эгоизм? Я не откажусь от пары затяжек.
Девушки переглянулись.
Затем Мелани протянула ему наполовину выкуренную самокрутку. Он взял ее, зажег, сел на стул у двери и два раза глубоко затянулся. Задумчиво кивнул, затянулся еще раз и вернул окурок Мелани.