Меня спровоцировало то, что Хан никак не отреагировал на эту новость.
— Ты меня слышал? Тристан — мой родной сын.
Почесав ухо, Хан взглянул на меня и слегка улыбнулся.
— Поздравляю, Финн.
— Поздравляешь? Ты, блин, издеваешься надо мной? — Я сжал руки в кулаки. — Ты хранил это в секрете от всех нас на протяжении многих лет, а теперь, когда я поймал тебя с поличным, ты ведешь себя так, будто в этом нет ничего особенного. Что, мать твою, с тобой не так?
— Финн. — Перл наклонила голову и заговорила умиротворяющим тоном. — Если бы ты был на месте Хана, ты бы сказал своим соотечественникам?
— Конечно. Они имеют право знать, что могли стать отцами.
— Даже если они никогда не смогут узнать наверняка или иметь права на детей, которым стали отцами? — спросила Перл.
— Ох, вам лучше постараться, чтобы я получил права на Тристана, — сказал я и подался вперед. — Он мой сын!
— Он житель Родины, и его мать — единственная, у кого есть на него законные права, — как бы между прочим заявила Перл.
— Но теперь, когда выяснилось, что я его отец, все изменится, — произнес я. — Верно?
Перл покачала головой.
— Это не так просто, да и сомневаюсь, что его мать позволит.
— Позволит? — Я стукнул кулаком по столу, отчего столовые приборы подпрыгнули и зазвенели. — Каждый северянин должен иметь права на детей, отцом которых он стал, — почти прокричал я. — Как ты смеешь использовать нас в качестве доноров, лишая нас прав на наше собственное потомство?
Перл смягчила свой голос.
— Финн, нам это нравилось не больше, чем тебе. Уверяю тебя, Совет предложил сделку Северным землям только потому, что это стало вопросом выживания человеческой расы. Только один процент наших мужчин способен дать потомство, по какой-то причине у вас, северян, гораздо более сильная сперма.
— Как ты думаешь, почему? — поинтересовалась Афина у Перл.
— Хороший вопрос, но, честно говоря, мы можем только строить догадки, — ответила Перл. — Северные земли пострадали от загрязнения меньше, чем большинство других мест на земле, и мы думаем, что это важная составляющая. Но в целом у северян более высокий уровень тестостерона и других мужских гормонов, и это тоже немаловажный фактор.
— Почему бы нам им не помочь? — спросил меня Хан, все еще скрестив руки на груди. — Ты бы отказал?
— Моему сыну пятнадцать лет, — ответил я, прищурив взгляд, — я пропустил все его детство. Его первые шаги, его первые слова. У меня не было возможности ничему его научить.
— Слушай, я понимаю твое разочарование, но не забывай, что единственная причина, по которой мы можем поддерживать нашу численность в Северных землях, заключается в том, что жители Родины снабжают нас молодыми парнями. Мы всегда отдавали им свою сперму, потому что с нашей стороны всегда существовало требование, чтобы отцами наших мальчиков были северяне. Именно так мы заботились о том, чтобы наши мальчики рождались высокими и сильными. И, честно говоря, я не понимаю, почему вы все так озадачены количеством сперматозоидов. — Его взгляд скользнул по женщинам. — Это естественный отбор в его фундаментальном проявлении. В течение четырехсот лет мы отбирали мужчин на основе физических характеристик и высокого количества сперматозоидов. Все это время вы, жители Родины, продолжали размножаться с каждым, кто мог стать отцом ребенка.
— Любой ребенок — это чудо, — ответила Перл.
Хан выгнул бровь.
— Само собой, но без нас у вас бы очень быстро закончились чудеса, не так ли?
— Я знал, что отцами наших мальчиков являлись северяне, — заявил я, — но нам всегда говорили, что доноров выбирали среди лучших воинов. Я точно знаю, что никогда не участвовал в отборе воинов, так что расскажи-ка мне лучше о своих подлых роботах, потому что я уже в курсе.
Перл и Хан обменялись долгим взглядом, и она прикусила губу.
— Кому еще об этом известно? — спросила она, словно отвечая на безмолвный вопрос Хана.
— Боулдер тебе рассказал? — спросил Хан, обвиняющим тоном, но я не ответил. Услышав топот тяжелых ботинок, я поднял глаза и увидел входящего Магни.
— Доброе утро, — проворчал он.
Хватило одного взгляда на него, чтобы я вскочил со стула.
— Ты в порядке?
Лицо и костяшки пальцев Магни были измазаны кровью и грязью. Его глаза были налиты кровью, и от него пахло землей и свежим воздухом.
— А что, я так хорошо выгляжу? — спросил он меня в грубой манере. — Моя жена снова бросила меня, на этот раз она гоняется за отморозками, а я даже не могу ее защитить. Я чертовски зол на весь мир, и не в последнюю очередь на вас четверых. Запереть Лауру в нашей комнате, было бы куда разумнее. — Он указал пальцем на Хана. — Клянусь, если с ней что-нибудь случится, я буду винить тебя.