После того, как с фотографированием было покончено, появилось время для еще нескольких вопросов, и мальчик попросил меня рассказать им, каково это — расти в Северных землях.
— Ну, мы живем в учебных заведениях с трех лет и до тех пор, пока не закончим школу в возрасте восемнадцати лет, — сказал я и прикусил губу от волны воспоминаний, которая нахлынула изнутри.
— Мы называем наших учителей наставниками, и они разительно отличаются от ваших.
— Чем именно? — спросил мальчик.
— Ваши учителя наказывают вас? — спросил я, и этот вопрос, казалось, смутил учеников.
— В Северных землях, — произнес я и напрягся, — дисциплина учеников поддерживается с помощью физических наказаний, если мы не следуем правилам или недостаточно быстро усваиваем материал.
— Какого рода наказания? — спросил Тристан.
Воспоминания вспыхивали в моей голове ярким калейдоскопом, но я не мог рассказать им, через что мне пришлось пройти, в любом случае это не помогло бы им сформировать истинное представление о Северных землях. Мое детство не походило на детство обычного ребенка.
— В основном шлепки, — ответил я. — Но мы тоже веселились и всегда были окружены нашими друзьями.
— У тебя была своя комната?
— Нет, только когда я стал взрослым, к тому времени я привык спать в общаге, в окружении других людей. Засыпать без храпа или пуканья соседей по комнате было слишком непривычно.
Последнее замечание рассмешило детей, так что в течение следующих десяти минут я шутил с ними до колик в животе, пока рассказывал им о своих проделках в детстве.
— Вы бы видели лицо моего наставника, когда он понял, что я поменял его шампунь на клей.
Детей забавляло, когда я корчил рожицы и имитировал руки Джонсона, прилипшие к его голове. К счастью, у нас закончилось время, прежде чем кто-либо из них успел спросить, как он меня наказал. Незачем было портить веселье, рассказывая им о том, что я провел почти две недели в лазарете после того инцидента.
Глава 12
Психопат
Финн
Когда мне исполнилось двенадцать, душ стал моим ежедневным кошмаром. Будучи одним из самых мелких пареньков своего возраста, еще не достигшим полового созревания, другие мальчишки дразнили меня тем, что я похож на девчонку из-за моих больших выразительных глаз и длинных ресниц. Меня выводила из себя эта ситуация; не в последнюю очередь из-за того, что они придумали прозвище Финни.
Я хотел навалять им, но я был не лучшим бойцом, меня сильно поколотили несколько раз, когда я пытался постоять за себя.
Обреченный ходить в аутсайдерах, я превратил два своих преимущества в щит и научился использовать свой изощренный ум и юмор, чтобы отвлекать их от атак.
Эта тактика срабатывала с мальчишками, но не срабатывала с нашим наставником Джонсоном. Этот человек был гребаным садистом, которому доставляло удовольствие причинять нам боль.
Каким-то образом мне посчастливилось попасть в его список предпочтительных целей, и вот тогда-то кошмар и стал явью.
— Что это ты притих? — вопрос Афины вернул меня из путешествия по закоулкам памяти, и я тут же придумал ложь.
— Ну, знаешь, я просто думал обо всех подарках на день рождения, которые пропустил за эти годы.
Афина внимательно посмотрела на меня и отложила книгу, которую читала. Мы сидели на противоположных концах дивана, пока Ханс был снаружи и занимался тем, что он называл тай-чи. Он пригласил меня составить ему компанию, но через пять минут у меня лопнуло терпение. Мужчина двигался, словно в замедленной съемке, как человек-черепаха. Это было так нелепо, что я сдался и пошел поторапливать Афину, чтобы заставить ее быстрее работать над снятием проклятия. Она заверила меня, что как раз-таки читала об этом, и попросила меня помолчать, тогда воспоминания взяли надо мной верх.
— Когда у тебя день рождения? — спросила она.
— Семнадцатого сентября, — ответил я. — Мне уже тридцать четыре года, один месяц и один день.
— Поздравляю, — улыбнулась Афина. — А если бы ты мог пожелать что-нибудь на свой день рождения, что бы это было?