Хелена никогда не была в Вейдлингбахе. Разве что проездом. Она положила листок с описанием маршрута рядом на сиденье. По телефону женщина даже перечислила ей повороты, которыми улица поднималась к лаборатории. Хелена нашла нужный поворот. Улица поднималась в гору. Светило солнце. Синело небо. Почки на кустах вот-вот лопнут. Лаборатория размещалась в вилле эпохи грюндерства, стоящей посреди леса. К вилле был пристроен длинный корпус. Пятидесятые годы. Никаких украшений. Бункер с окнами. В холле за письменным столом сидела женщина. В белом халате. Как медсестра. Или медико-техническая ассистентка. Она подняла глаза на Хелену. Да. Господин профессор пока занят. Присаживайтесь. Угодно кофе? Женщина провела Хелену в небольшую комнату. Обставленную мягкой бидермайеровской мебелью. Женщина предложила Хелене газеты. Хелена села. Приготовила блокнот и карандаш. Тихо было в этой комнате. Окно загораживали деревья и кусты, и в комнате было сумрачно. Хелена заглянула в газету. Отложила ее снова. Через двадцать минут Хелене стало неуютно. Может быть, напомнить о себе? Или ждать дальше? Через полчаса она вышла в холл. Красивой молодой женщины не было. Никого не было. Хелена вернулась в комнатку. Спустя сорок минут пришла другая женщина. Тоже в белом халате. И черных лакированных туфлях, на очень высоких каблуках. Профессор очень сожалеет. Его задержали. Но он сейчас будет. Все ли в порядке? Женщина говорила с Хеленой неприветливо. Почти враждебно. Хелена кивнула. Да. Да. Все отлично. Ничего страшного. Через час пришел профессор. Пожилой. Ухоженная седая грива — облаком. Он был как две капли воды похож на актера Вальтера Райера из Бургтеатра. Белый халат нараспашку поверх шерстяных брюк и сшитой дорогим портным розовой рубашки. А выглядел он так, словно от души вздремнул после обеда. Вошла блондинка, сидевшая в холле, и спросила, не нужно ли господину профессору чего-нибудь. Профессор с улыбкой покачал головой. У него ровно десять минут, сказал он Хелене. Потом они проговорили более часа. Хелена исписывала в блокноте страницу за страницей. Ей нужно цитировать профессора точно. Хелена хорошо подготовилась и задавала нужные вопросы. Ее рука летала над страницей, записывая ответы профессора. Солнце, источник жизни, является тем самым и источником смерти. То, что в разумных размерах полезно, станет вредным при излишествах. Зло и благо — всего на волосок друг от друга. Профессор Зельдерс говорил это Хелене так, словно она — милая маленькая девочка, нуждающаяся в наставлениях. Он терпеливо вещал. Вошла брюнетка. Не нужно ли профессору чего-нибудь? Он с улыбкой отказался и продолжал. Его изречения заняли у Хелены семь страниц. Она поблагодарила профессора за труды. Ах, произнес мужчина, никакого труда это не составило. Но. Теперь он должен кое о чем спросить. Сколько ей лет? Хелена сказала, что тридцать. Удивленно поглядела на него. Профессор поцеловал ей руку. Он — главный специалист, и в таком возрасте. Он имеет право на такие вопросы. И должен сказать ей. В конце концов, он — специалист-дерматолог. У нее кожа двадцатилетней. Ей только ни в коем случае нельзя быть на солнце. Это главное, если хочешь сохранить красивую кожу. Хелена храбро ответила: "Но я могу использовать ваш солнцезащитный крем". — "Да!" — рассмеялся профессор Зельдерс. Это, конечно, тоже способ. Он проводил ее до машины. Он обнял ее за плечи. Обе красивые женщины в белых халатах стояли в холле. Профессор Зельдерс крикнул им, он только быстро проводит эту молодую даму до машины. Ведь он здесь — хозяин дома. Женщины молча смотрели на них. Не улыбнувшись в ответ. Поверх белого рукава профессора Хелена видела, что обе женщины стоят в дверях и смотрят им вслед. Профессор Зельдерс открыл перед Хеленой дверцу машины. Машина была грязной и полна крошек. Бумажных кульков. Каких-то обрывков. "Это все дети", — произнесла Хелена, извиняясь. "Нет. Какая прелесть. У нее и дети есть. Надеюсь, они гордятся своей красивой мамочкой". Он еще раз поцеловал ей руку и захлопнул дверцу. Мотор сразу заглох. Профессор Зельдерс участливо наклонился. Хелена поспешно снова нажала на педаль. Завелась. Выезжая за ворота, она еще раз оглянулась. Профессор Зельдерс неторопливо направлялся к зданию. Его халат развевался. Руки он сложил за спиной. Шагал спортивно. Обе женщины в белых халатах стояли в дверях и смотрели на него.
Хелена встретилась со шведом в кафе "Музей". Как в первый раз. Хелена не знала, оставался ли он в Вене. Или снова вернулся из Милана. Он позвонил в пятницу. Он опять сидел у окна слева от входа. Вскочил. Поцеловал ее в щеку. Помог снять пальто. Заказал ей кофе с молоком прежде, чем она успела что-нибудь сказать. Спросил, не ошибся ли. Хелена кивнула. Улыбнулась. Не знала, о чем говорить. Хенрик сидел спиной к окну. Она — напротив. На Опернгассе — оживленное движение. Машины тормозили перед светофором. Снова трогались. Скользили мимо окна. Набирали скорость. Летели мимо. Снова тормозили. В кафе было слишком шумно. Машин Хелене не было слышно. "Если мы собираемся погулять, надо ехать", — сказала Хелена. Они расплатились. Хелена с удовольствием взяла бы с собой детей. Но дети отправились с Грегором к Айхенхаймам. Йоханнес Айхенхайм был сослуживцем Грегора. Грегор взял с собой и свою фрау Гертнер. Хелена запретила, чтобы она встречалась с девочками. Но не была уверена, что он соблюдает запрет. А девочек не спрашивала. Не следует вынуждать их лгать. Зузи Айхенхайм и так позвонит ей. Хелена к Айхенхаймам больше не ходила.