Мама сказала, что наблюдала за этим годами. Значит, это было с самого начала.
Если бы я не был так поглощен Алейной, я бы тоже заметил? И что бы я предпринял?
Мой желудок сжался в комок от осознания того, что именно я бы сделал. Тот мужчина, которым я был до появления дочери, не был тем, кем я являюсь сейчас.
Я бы затащил ее в постель. В какой-то момент я бы все испортил, и в итоге разбил бы ей сердце.
Забавно, что рождение дочери заставило тебя по-другому относиться к женщине, с которой ты встречался. О том, какого мужчину я хотел бы видеть для Алейны когда-нибудь в далеком-далеком будущем.
Ни одна из женщин, с которыми я встречался за последние два года, не была достаточно хороша, чтобы даже познакомиться с Алли. Я не планировал ничего делать с той блондинкой в баре, кроме как разделить с ней выпивку и позволить ей немного пофлиртовать со мной. Я всегда планировал возвращаться домой один.
Я возвращался домой один уже два года.
Вчера вечером Вера сказала той блондинке, что у меня хорошие способности к математике. Да, я был хорош в математике. Но в данный момент я бы предпочел научиться понимать женщин.
Особенно Веру Галлагер.
— Иди, — Алли указала на дверь. Ей было наплевать на мой внутренний кризис. Она хотела покинуть кроватку.
Постель была в беспорядке от моих метаний, но я проигнорировал это, решив прибраться позже, и направился на кухню.
— А вот и моя именинница, — мама протянула руки к Алли.
Алли лишь крепче прижалась к моей шее, ее ручка сжимала моё термобелье.
— Папа.
По утрам она была моей девочкой.
— Бу, — надулась мама, притворяясь обиженной. — А что, если бы я испекла блинчики? Ты бы тогда хотела ко мне на ручки больше, чем к папе?
Алли обожала мамины блинчики.
— Это должно помочь, — я выдавил из себя улыбку и скользнул на табурет у островка.
Мама занялась завтраком, и я напряг слух, чтобы не слышать звяканья сковородок и шкварчание бекона.
Если повезет, Вера скоро вернется домой, и мы сможем поговорить. Не то чтобы я имел хоть какое-то представление о том, что говорить.
Может быть, после четвертой или пятой чашки кофе я соображу.
Папа присоединился к нам через несколько минут, похлопав меня по плечу, по пути поцеловав маму. Он наполнил кружку кофе и долил в мою, а затем поиграл с Алейной в «Ку-ку»
Я как раз сажал ее в стульчик для кормления, когда снаружи послышался хруст гравия.
— Скоро вернусь, — я почувствовал мамин взгляд на своей спине, когда выбегал из дома.
Когда я открыл дверь, машина Лайлы была припаркована рядом с амбаром. Вчера вечером она ничего мне не сказала. Она просто сидела в среднем ряду внедорожника Мемфис с озабоченной складкой между бровями.
Если бы Лайла знала о влюбленности Веры, разве она бы не сказала мне?
Мама, может, и не рассказала бы, но остальные…
Лайла бы так не поступила со мной, верно? Талия или Элоиза тоже. И я должен был верить, что мои братья также.
Я трусцой спустился по ступенькам и направился к амбару, когда дверь со стороны пассажира открылась и из нее вышла Вера.
Она что-то сказала Лайле, а затем закрыла дверь.
Лайла дала задний ход, отъезжая от амбара, и остановилась, увидев меня, но я продолжал идти. Поэтому она продолжила вести машину.
— Вера, — я пробежал несколько шагов, пока она шла к боковому входу в амбар. — Подожди.
Свежий воздух всегда прочищал мне мозги. Он делал меня более находчивым. Может быть, если мы поговорим на улице, я придумаю, что сказать. Как все исправить.
При звуке моего голоса Вера замерла. Ее рука зависла в воздухе над дверной ручкой. Потребовалось три моих длинных шага, прежде чем она наконец повернулась ко мне лицом.
Выглядела она просто ужасно. На ее щеках не было румянца. В ее красивых карих глазах не было блеска. Она выглядела холодной, как утренний воздух.
В этом была полностью моя вина.
Я остановился перед ней, грудь вздымалась, пока она смотрела мимо моего плеча. Звук машины Лайлы затих вдали.
Ветерок подхватил прядь рыжих волос Веры и разметал ее по лицу. Прядь коснулась ее мягких розовых губ. Обычно ее щеки были такого же розового оттенка, но сегодня ее кожа имела бледность. Фиолетовые круги под глазами говорили о том, что прошлой ночью мы, вероятно, не могли спать одинаково долго.
Она была одета в черные леггинсы, которые обтягивали ее подтянутые ноги. Толстовка с логотипом «Кофе у Иденов», скорее всего, была позаимствована из шкафа Лайлы. Она висела на ее стройной фигуре. Она выглядела… маленькой. Слишком маленькой. Как будто часть ее тела испарилась.