— А вот и он.
Он вошел в комнату в выцветших джинсах и черной клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Она висела распахнутой, обнажая белую футболку, обтягивающую широкую грудь. Под плоским животом поблескивала серебряная и золотая пряжка ремня. Его коричневые ковбойские сапоги были потертыми и выцветшими. Как и у других Иденов, у него были темные волосы и сапфировые глаза.
Но его отличала игривая ухмылка. Озорная ухмылка на мягких губах. Острые уголки его заросшей щетиной челюсти и блеск в голубом взгляде.
На этой кухне было полно красивых людей.
А он их всех посрамил.
Мое сердце заколотилось. Лицо покраснело. Я пялилась, как дура, но не могла остановиться, не могла моргнуть. Мое тело реагировало на все это с разрешения мозга или без него.
— Наконец-то, — простонала Элоиза. — Я умираю с голоду.
— Извини, опоздал.
Боже, его голос был невероятным. Глубокий, грубый и плавный. Дрожь пробежала по моему телу.
Все тянулись к нему, словно он был магнитом, а они — металлом. Это притяжение было таким соблазнительным, но я удержалась на месте, ухватившись за край табурета, чтобы не опрокинуться.
Он пожал руки своим братьям. Они разговаривали и смеялись. Когда Лайла придвинулась ближе, он притянул ее к себе, обняв сбоку, и его высокая фигура возвышалась над ее.
В животе затрепетало, закрутилось, опустилось, поднялось и затанцевало, как снежинки за окном.
Он был…
Я не могла подобрать подходящее слово. Идеальным? Красивым? Завораживающим?
Да. Завораживающим.
— Иди познакомься с Верой.
Лайла потянула его за собой и улыбнулась, когда они зашагали в сторону острова.
— Привет, — он наклонил подбородок, как будто поднося невидимую шляпу. — Я Матео.
Это имя навсегда закрепилось за ним.
Матео.
2. ВЕРА
Январь
Мне нравились морковные кексы со сливочной сырной глазурью. Сэндвичи с индейкой мне нравились больше, чем с ветчиной. И я любила «Кофе у Иденов».
Кафе Лайлы стало моим любимым местом в Куинси. Поэтому работа здесь казалась мне удовольствием. За последнюю неделю она научила меня готовить эспрессо и латте. Я узнала, как пользоваться кассовой системой, чтобы обсчитывать клиентов, и какие выключатели управляют каждым светильником. Я мыла посуду, драила полы и убирала столы.
Была ли это работа моей мечты? Нет. Но это была хорошая работа, и она подходила для моего учебного графика. Если я хотела когда-нибудь получить работу мечты, мне нужно было сначала сдать GED3.
С тех пор как мы переехали в Куинси — с тех пор как я рассталась с отцом, — я была настроена воспринимать все спокойно. Делать маленькие, обдуманные шаги. Я пыталась найти то, что мне нравится. И то, что не нравилось. Маленькие шаги к построению нормальной жизни.
Достаточно ли уже маленьких шагов? Пришло ли время совершить прыжок?
Может быть. Но не сегодня.
— Чем я ещё могу помочь? — спросила я Лайлу. Мы только что закончили заполнять прилавок ее последней партией пирожных.
— Можешь пройтись по столам?
— Конечно, — я улыбнулась и взяла влажную тряпку, чтобы протереть один из недавно освободившихся столиков.
Обеденный ажиотаж закончился, и, как и в предыдущие дни на этой неделе, у нас было послеобеденное затишье. Это давало нам время, чтобы успеть помыть посуду и сделать уборку. В кафе были только девочки-подростки, которые зашли внутрь десять минут назад.
Школа в Куинси заканчивалась около трех, и каждый день после обеда ученики забегали сюда поесть и выпить кофе.
Я подошла к соседнему столику, взяла пустую кружку и тарелку со скомканной салфеткой.
— Мне сегодня пришло письмо о приеме в ГУМ4, — сказала одна из девушек.
— Ура, — радостно воскликнула другая девушка, а третья захлопала в ладоши. — Боже мой, это будет так весело. Я рада, что мы все вместе поедем в Бозман.
— Я тоже.
— Как ты думаешь, в какой общаге мы будем жить?
Мое сердце сжалось, совсем чуть-чуть.
В прошлой жизни я была семнадцатилетней девушкой, взволнованной письмами о приеме в колледж. Девушкой, которая была готова покинуть дом и отправиться навстречу новым приключениям. Девушкой, которая полагала, что дом будет рядом, когда она будет готова вернуться.
Но та девушка еще даже не окончила школу. Ей не нужно было беспокоиться ни о соседях по комнате, ни о профессорах, ни о том, на какую вечеринку пойти в субботу вечером.