— Если не можешь этого сделать, — сказал Нокс, — отпусти её.
Нет. Это не вариант. Не после прошлой ночи. Просто люби её. Могу ли я это сделать? Я переживал за Веру. Но любовь? Это было слишком рано. Слишком скоро. Но потенциал был, как цветок, который ждал своего времени, чтобы распуститься. Когда придет момент.
— Спасибо, — сказал я Ноксу.
— В любое время, — он снова поцеловал Алли, а затем постучал по меню. — На ужин я приготовлю себе кесадилью с чизбургером. Хочешь тоже?
— Чёрт, да, — это было моё любимое блюдо Нокса, которое он отказывался включать в меню. Оно было только для особых гостей.
— Алли, хочешь куриные стрипсы и картошку фри?
— Да.
Он потрепал её по волосам, затем встал с места и пошёл на кухню, а официантка принесла наши напитки.
Алли уплетала еду. Она ела хорошо, пусть и медленно, и к тому времени, как мы выехали из «Костяшек», свет в «Кофе у Иденов» уже не горел, а машина Веры уже уехала с аллеи.
Поэтому я направился на ранчо, объехав дом мамы и папы и припарковавшись за Хондой. Потом я поднял Алли на руки и пошел к лофту, постучал в дверь Веры.
Она ответила с растрёпанными волосами и огромным мокрым пятном на рабочей рубашке.
— Привет.
— Привет, — я кивнул в сторону пятна. — Ты в порядке?
— Я закрывала кафе и пролила кофе, — она закатила глаза и открыла дверь, чтобы мы могли войти. — Не самый удачный момент.
— Понял. Хочешь принять душ? Или просто сменить футболку перед тем, как мы уйдем?
Вера заморгала.
— Эм, куда?
— Домой.
— О… Я не… Мне нужно учиться сегодня вечером.
— Хорошо.
Она не двигалась. Почему она не двигается?
— Вера, бери свои вещи.
— Но ты только что сказал «хорошо».
— Хорошо, это значит, что ты можешь учиться дома. Алли лучше спит в своей кроватке. А я хочу тебя в своей.
Её щеки порозовели.
Это никогда не надоедало.
22. МАТЕО
Гром сотряс дом, вытянув меня из глубокого сна. Я поднял голову, затаив дыхание, прислушиваясь, не услышу ли я плач Алли. Но, кроме стука дождя по крыше и глухого гудения удаляющегося грома, в доме было тихо.
Поэтому я расслабился и потянулся к Вере на другой стороне кровати.
Пустой кровати.
На этот раз, когда я сел, я сел полностью.
— Вера?
Моя комната была пуста.
Я стянул одеяло и встал с кровати, схватив свои спортивные штаны с пола, которые она сняла с меня ранее. Опустив пояс на бедра, я стал искать ее в гостиной и на кухне.
— Вера, — прошептал я.
Ничего.
Что за хрень? Она ушла?
После того как я забрал её с лофта, мы поехали в коттедж. Она хотела взять свою машину — я ехал очень медленно, чтобы она не чувствовала спешки.
Потом она занималась учебой, пока я укладывал Алли в кровать. Как только моя дочь заснула, я ждал, когда Вера закончит с учебниками. Как только она их закрыла, я поднял её с кресла и унес в свою постель. Пока дождь стучал за окнами, я предавался ей.
Это был лучший чёртов секс в моей жизни. Она ожила под моими руками, была застенчива, но в тоже время игрива. Она позволяла мне брать на себя контроль, позволяла учить её тому, что мне нравится. Было легко узнать, что приводит ее в восторг. Звуки, которые она издавала… одна мысль о ее стонах заставляла мой член дергаться.
Так где же, черт возьми, она была? Я подошёл к двери и выглянул наружу. Её машина всё ещё стояла рядом с моим пикапом, её краска блестела от дождя. Я развернулся и провёл рукой по волосам.
Дверь в комнату Алли была приоткрыта.
Я прошёл по дому, заглядывая в комнату дочери. И там стояла Вера, в моей футболке, у окна, смотрящая в ночь. Одна рука была обвита вокруг её талии, другая держала деревянный бортик детской кроватки Алли.
Она вздрогнула, когда я встал рядом с ней, обвивая её плечи руками.
— Извини, — прошептал я. — Думал, ты слышала меня. Всё в порядке?
Она продолжала смотреть вперёд, её бледное лицо отражалось в стекле.
— Я не люблю грозы.
Как будто небеса услышали её шёпот, и молния сверкнула, а затем раскат грома оглушительно прогремел, словно готовый разорвать небо.
Всё тело Веры дёрнулось. Рука, которой она держалась за кроватку Алли, сжалась в смертельную хватку.
Она была здесь, стояла на страже, не так ли? Защищала мою дочь от бури.
Моё сердце разрывалось. Одна половина была переполнена, потому что она любила Алейну настолько, что готова была стать её защитницей. Другая половина была опустошена, видя испуганную женщину в моих объятиях.
Я не знал всей истории о том дне, когда её жизнь изменилась, о дне, когда отец убил её семью. Я даже не был уверен, знают ли Вэнс и Лайла всю эту историю. Но я бы поставил все свои деньги на то, что в ту ночь тоже была буря.