— Конечно, — я похлопала по карману фартука.
Свенсон насвистывал, пока шел к двери, а затем вышел на тротуар. Исчез из виду, больше похожий на человека, гуляющего солнечным днём, чем на змею в траве.
Я обернулась и встретила взгляд Лайлы. Когда я едва заметно кивнула, она отошла от стойки в кухню. Чтобы позвонить Вэнсу.
— Кто это был? — спросил Матео.
Алли играла с концами моего хвоста, не замечая напряжённости в его голосе и того, как я, наконец, нервно выдохнула.
— Агент ФБР.
Челюсть Матео напряглась.
— Чего он хотел?
— Узнать, связывался ли со мной мой отец.
— Ты оставила своего отца почти два года назад. И ФБР только сейчас решило тебя навестить? — в его голосе звучал гнев, словно система подвела меня.
— Он новичок в этом деле, — сказала я Матео. А ещё надеялась, что, как и его предшественник, Свенсон сдастся, как только поймёт, что без чуда ему никогда не найти Кормака Галлагера. — Уверена, этот визит — просто формальность.
— Или, может быть, ФБР наконец решило, что пора добиваться справедливости. Это неправильно, Вера. Что твой отец живёт безнаказанно после всего, что он сделал.
После того, что, как думал Матео, сделал мой отец.
Да, отец виновен в том, что причинил боль Лайле. Я всегда буду злиться на него за это. Но за всё остальное?
Если ФБР найдёт отца, справедливости не будет.
Отец уже позаботился об этом.
Боже, какая неразбериха. Неужели я не могу просто исчезнуть из их памяти? Чтобы о нём тоже забыли? Видимо, нет.
— Может, тебе стоит ему позвонить, — сказал Матео. — Этому агенту. Рассказать всё, что ты знаешь. Если он новичок, у него может быть больше шансов найти твоего отца. Посадить его за решётку навсегда.
Гнев в его голосе заставил меня сжаться изнутри.
Матео не знал всей правды. Меня не удивляло, что он был зол из-за того, что отец сделал с Лайлой. Меня это тоже расстраивало.
Отец не был невиновен. Но и виновным он тоже не был.
Лайла прочистила горло и подошла ко мне. Она улыбнулась своему брату, позволила ему поцеловать её в щёку, а затем повернулась ко мне. Между нами пролетел молчаливый обмен взглядами.
Если я решила быть с Матео, если он останется в моей жизни, мои секреты не смогут оставаться скрытыми вечно.
Хочу я того или нет, но однажды мне придётся рассказать ему правду.
Мне придётся открыть эту коробку.
24. ВЕРА
Чувство вины навалилось на меня тяжёлой глыбой, пока я на цыпочках выходила из спальни Матео. Он крепко спал, его волосы, как всегда по утрам, были в беспорядке. Я тихо закрыла дверь и застыла, затаив дыхание, прислушиваясь к любому звуку.
По утрам, когда я вставала первой, я старалась быть тихой, но не полностью бесшумной. Матео никогда не просыпался, пока я варила кофе или готовила завтрак, если Алли была голодна. Но сегодня мне просто не повезёт, если он вдруг проснётся раньше.
В доме стояла тишина, за дверью не доносилось ни звука, поэтому я аккуратно отступила назад и направилась в комнату Алли, заглянув туда, чтобы убедиться, что она тоже крепко спит.
Её волосы, как и у её отца, представляли собой дикий водопад мягких коричневых волн. Губы были поджаты, а ресницы отбрасывали идеальные тени в форме полумесяца на гладкие щёки.
Я буду скучать по ней этим утром. Мне будет не хватать нашего времени наедине, пока Матео ещё спит. Но то, что мне нужно сделать сегодня, терпеть не могло.
На цыпочках я пробралась к входной двери и, закрыв её с тихим щелчком, вышла. Держа ключи в руках, я быстро пересекла крыльцо, стараясь не издать ни звука на скрипящих досках. Когда добралась до последней ступени, прыгнула на землю и босиком побежала к машине.
Утренние робины чирикали, приветствуя рассвет. Холодок пробежал по моему позвоночнику, когда я залезла в машину и завела двигатель. Глаза были прикованы к дому, я молилась, чтобы дверь не распахнулась, пока я отъезжала задним ходом.
Я выдохнула только спустя полмили. Ком в желудке становился всё тяжелее с каждой минутой. Боже, Матео будет в бешенстве. Моё тихое ворчание заполнило салон машины.
Мы не обсуждали агента Свенсона прошлым вечером. Когда я приехала в дом после работы, Алли устроила истерику из-за купания, и я помогла Матео уложить её спать. А когда она заснула, наши рты были заняты совсем не разговорами.
Но я лишь откладывала неизбежное.
Матео нужно будет узнать правду о папе. Только... не сейчас.
Даже Вэнс согласился с тем, что теперь, когда в Куинси работает ФБР, мы должны быть осторожны в том, чем и как делиться. Вчера он зашёл в кафе через пять минут после того, как Матео ушёл. К счастью, был спокойный день, и мы смогли сесть и обсудить визит Свенсона.
У Вэнса была теория, что Свенсон — молодой, самоуверенный агент, который пытается проявить себя. Что может произвести лучшее впечатление на начальство, чем раскрытие старого дела, которое вызовет широкий резонанс в СМИ?
Я уже достаточно мелькала в заголовках, чтобы хватило на всю жизнь. В Куинси я была просто Верой. Я не была той самой девушкой, которая пережила ту ночь.
Свенсону придётся найти новое дело для раскрытия, потому что я отказывалась снова попадать в новости. Он ничего не найдёт в Монтане. Я об этом позабочусь.
Первые лучи солнца прокрались за горизонт гор, пока я выезжала с ранчо. К тому времени, как я добралась до города, небо превратилось в калейдоскоп синих и золотых оттенков. Это было любимое время суток моего отца. Он всегда предпочитал рассвет закату. Говорил, что нет ничего более обнадёживающего, чем свет зари, символизирующий новый день и возможность оставить позади ошибки вчерашнего.
Но никакого «оставить позади» не существовало, особенно для отца. Он навсегда останется связанным со своими грехами. Заключённый в тюрьме старых ужасов.
Возможно, то же самое было и со мной. Может быть, это никогда не пройдет.
Может быть, мы оба этого заслуживали.
Когда шоссе сменилось на Мэйн-стрит, я сбросила скорость почти до полной остановки, медленно подъезжая к отелю «Элоиза». Этот отель величественно возвышался как центральная достопримечательность и самое высокое здание в центре Куинси. Большинство окон было тёмными — гости всё ещё уютно спали в тёплых, мягких кроватях.
Но в нескольких номерах за закрытыми шторами сиял золотистый свет, включая угловой номер на третьем этаже.
Номер агента Свенсона.
Вчера Лайла пошла в отель, чтобы навестить Элоизу. Пока она была там, ей удалось выяснить, какой номер занимает Свенсон.
Ранняя пташка. Часы на приборной панели показывали, что еще нет пяти.
Я объехала отель сзади, к парковке. Машина Свенсона — простой чёрный внедорожник с вашингтонскими номерами — стояла во втором ряду. На лобовом стекле осела роса. Лайла также узнала марку, модель и номер автомобиля у Элоизы.
Хорошо. Он всё ещё был в отеле.
Пока утро шло по плану.
В то время как Матео крепко спал прошлой ночью, я лежала, глядя в тёмный потолок, не в силах отключить мысли. Я слишком много лет жила под облаком паранойи. Паранойи отца. Своей собственной. Мои иррациональные страхи достигли пика примерно в два часа ночи.
Я убедила себя, что Свенсон мог находиться снаружи, следя за домом и ожидая, что я выведу его на отца. Поэтому решила: прежде чем отправляться в горы, нужно удостовериться, что за мной не следят.
Вэнс говорил, что есть небольшой риск того, что Свенсон получил ордер на доступ к моей истории звонков. Что он мог установить слежку за моим местоположением и знать о моих походах. Может быть, даже подслушивающее устройство в машине. Но Вэнс также сказал, что для таких крайних мер у Свенсона вряд ли хватит оснований.
Да, мой отец — беглец. Но у ФБР есть дела поважнее.
Так что, если только Свенсон не следил за мной физически, вероятность того, что он узнает, куда я направляюсь, была невелика.
Облегчение пришло вместе с долгим выдохом, и я снова повернула машину на Мэйн-стрит, оставляя Куинси в зеркале заднего вида. Я поехала по знакомым дорогам через сельскую местность в сторону Соболиной вершины. Припарковавшись там, где оставляла машину последние несколько недель, я достала рюкзак из багажника, закрепила его на плечах и начала подъём.