Глава 28
С отстранением Золтана Кройнера от дальнейшего расследования известного нам уголовного дела его преемником с Лесника была снята слежка спецагента ФБР, тем более что она организатору не дала того материала, который он желал бы получить. Наоборот, Кройнер убедился, что Гончаров-Шмаков не был причастен к расследуемому преступлению. Теперь ему стали более понятны мотивы агрессивного отношения к себе со стороны Гончарова-Шмакова.
Дыра в потолке номера Лесника была так специалистами заделана, что ее невозможно было обнаружить.
Дальнейшее пребывание Лесника в Нью-Йорке уже стало для него нецелесообразным и ненужным. Сегодня вечером он должен был вновь поехать на встречу с известной читателям троицей в их глубоко законсперированный притон.
Когда Лесника туда доставил на своей машине посланник, ранее уже выполнявший такую роль, то в зале, к своей радости, он, кроме Молоха, известной троицы, увидел похудевшего, но бодрого своего учителя.
Увидев его, Лапа, поднявшись со стула, поспешил навстречу со словами:
— Вот мой сынок пришел.
Лапа, обняв с силой Лесника, несколько секунд стоял прижавшись к нему, после, отстранившись, поцеловал в губы под довольные и понимающие взгляды собравшихся.
Клод Уильямс, вручая Леснику чек в пятьсот тысяч долларов, сказал:
— Мы благодарны и рады, что среди наших русских братьев имеются такие экстра-класса специалисты по сейфам, но еще больше мы восхищаемся умением господина Лесника глобально мыслить и находить решения в практически неразрешимых задачах. Только благодаря вашей хитрости и дальновидности мы сейчас собрались вместе отметить торжество нашей победы. Пятьсот тысяч долларов — солидная сумма даже для нас, но мы расстаемся с нею без сожаления, так как ваша работа того стоит. С сегодняшнего дня вы оба приняты в наше братство и являетесь его полноправными членами, о чем будет сообщено на большом совете кланов. С такими, как вы, специалистами мы согласны сотрудничать, а с разными шавками, урками и просто уголовниками нам не по пути. Так вы можете передать своим друзьям. Я думаю, вы нас понимаете, а поэтому свою протекцию посланникам из своей страны выдавайте обдуманно, не забывая и наш корыстный интерес, который мы можем получить от прибывшего к нам гостя. (В процессе беседы они подошли к сервированному столу и расселись за ним, взяв в руки бокалы с вином.)
— В каком смысле? — решил уточнить у него для себя Лапа.
— Если прибывший будет умницей, как Лесник, то почему ему не озолотиться у нас и не помочь нам в нашей работе, а если это будет убийца или насильник, то такого добра у нас своего хватает и желательно им не показывать к нам дорогу.
Объяснением Клода Уильямса Лапа был удовлетворен, а поэтому понятливо кивнул ему головой. Пока говорил Уильямс, Лесник, обводя взглядом присутствующих, остановил его на Молохе. Последний сидел за столом, как именинник. Теперь ему было с чего быть довольным собой. Его американские друзья убедились, что у Молоха в России были друзья, дружба с которыми не только почетна, но и полезна. Кроме этого, Молоха не мучила совесть, что он пригласил к себе в гости друга из России для того, чтобы его арестовали. Такой факт ложился огромным позором на его имя. Теперь он был смыт с него, а значит, можно вздохнуть свободно.
После обмена мнениями, взаимных комплиментов, поужинав, собравшиеся стали расходиться. Лапа, подойдя к Леснику, спросил:
— Ты когда думаешь лететь домой?
— Завтра! — как давно решенное, сообщил ему Лесник. — Надо уматывать скорее к себе. Я и так долго дразнил тут медведя, — улыбнувшись, пошутил Лесник.
— Я тоже полечу с вами, — сообщил Лапа о своем решении.
— Остап Харитонович, мы с Ларисой полетим домой через Вену. Мне там в банке надо уладить свои финансовые дела.
— Может быть, и мои четыре «лимона» положишь на свой счет, чтоб я с ними не возился?
— Стоит ли преждевременно делить шкуру неубитого медведя, может быть, она ему еще пригодится?
— То, что у меня есть, за глаза хватит, — устало поведал ему Лапа.
— Так зачем было подписываться к этой троице и рисковать? — удивился Лесник.
— Жадность фраера губит, дорогой, а меня не жадность погубила, а азарт. Хотелось доказать самому себе, что я еще стою чего-то.
— Ну и как, доказал себе? — обнимая Лапу за плечи, улыбнувшись, поинтересовался Лесник.