370 Микулинскiй коня за нимъ пускаетъ въ слѣдъ.
Какъ выжлецъ скачущiй далеко волка гонитъ,
Туда склоняя бѣгъ, куда онъ бѣгъ уконитъ;
Зубами, кажется, касается ему:
Такъ рыщетъ въ слѣдъ герой злодѣю своему;
375 Въ водѣ его разитъ; онъ трижды погрузился;
Микулинскаго мечь въ хребетъ его вонзился,
Но зря разсѣлину, какъ змiй утекъ онъ въ градъ.
Еще Микулинскiй не шествуетъ назадъ:
За камень на стѣнѣ рукою ухватился,
380 Тряхнулъ его, и съ нимъ сей камень отвалился;
Осыпанъ прахомъ весь, Микулинскiй падетъ;
Главу щитомъ покрывъ, ко брегу вспять плыветъ.
Свирѣпа смерть блюсти Казанцовъ возхотѣла;
На черныхъ крылiяхъ превыше стѣнъ взлетѣла;
385 Омытымъ кровiю покровомъ облеклась,
И молнiя вкругъ ней струями извилась;
Дыханьемъ возухъ весь селитренымъ сгустила,
Со ужасомъ огонь какъ градъ со стѣнъ пустила,
Въ Россiйскiе полки онъ тучей ударялъ;
390 За громомъ громъ другiй мгновенно ускорялъ.
Благочестивый Царь людей своихъ жалѣя,
Съ плѣненными послалъ Ордынцами Алея;
Передъ стѣнами ихъ велѣлъ къ столбамъ вязать:
Не ярость тѣмъ хотѣлъ надъ ними оказать,
395 Но войски собственны отъ гибели избавить;
Ордынцовъ укротить, и звѣрства ихъ убавить.
Какъ жертву плѣнниковъ ко граду повлекли;
Ихъ видя у тыновъ Казанцы, имъ рекли:
Вамъ лучше умереть отъ рукъ Махометанскихъ,
400 Чѣмъ кончить свой животъ въ плѣну отъ Христiянскихъ.
По словѣ варварскомъ ударилъ паки громъ.
Какую пѣснь мнѣ пѣть, какимъ писать перомъ?
Ордынцы лютые единовѣрныхъ губятъ!…
И се къ отшествiю трубы Россiйски трубятъ.
405 Напрасной смерти Царь злодѣямъ не хотѣлъ,
Отверженныхъ враговъ друзьями пожалѣлъ;
Влеките! возопилъ, невольниковъ обратно,
Похвально побѣждать, но миловать прiятно!
Тогда все войско вспять какъ море отлилось,
410 Сраженье у бойницъ еще не прервалось.
Пылаютъ мужествомъ изъ Мурома Дворяне;
Но имъ даютъ отпоръ изъ засѣкъ Агаряне,
Которы въ лѣсъ хотятъ орудiя увлечь.
Какъ хворостъ огнь спѣшитъ въ сухой пещи возжечь,
415 Такое въ Муромцахъ свирѣпство вспламенилось,
Пожаромъ гибельнымъ Ордынцамъ учинилось:
Разсыпавшись какъ дождь, бѣгутъ отъ стрѣлъ они.
Такъ пламень ѣстъ траву во знойны лѣтни дни,
Очистилось уже отъ битвы ратно поле,
420 Ордынцы скрылись въ лѣсъ, не видно брани болѣ.
Но полемъ шествуя, съ печалью Царь воззрѣлъ
На груды цѣлыя въ крови лежащихъ тѣлъ.
Лицемъ ко небесамъ Россiяне лежали,
Возшедши души ихъ туда изображали.
425 Ордынцы ницъ упавъ, потупя тусклый взглядъ,
Являли души ихъ низшедшiя во адъ.
Царь сѣтуя о сихъ, болѣзнуя о чадахъ,
Крушенiе носилъ въ величественныхъ взгдядахъ;
Тогда предать землѣ тѣла ихъ повелѣлъ;
430 Но витязя межъ нихъ стенящаго узрѣлъ,
Который ослабѣвъ на мечь свой опирался;
Три раза упадалъ, три раза поднимался:
То Курбскiй былъ младый; лишаемаго силъ,
Царь витязя сего въ объятiя схватилъ;
435 Воставилъ, и въ душѣ смущенъ его судьбою,
Помалу шествуя, во станъ привелъ съ собою.
Не долженъ Князь отъ ранъ подъ градомъ умереть,
Но матерь въ старости его не будетъ зрѣть:
Въ ея объятiя едва онъ возвратится,
440 Цвѣтущiй вѣкъ его отъ раны прекратится;
Скорбящiй братъ его разслабленъ, утомленъ,
Къ нещастью своему явится изцѣленъ.
Сумнительная брань Цареву грудь печалитъ,
Но мужество однихъ, другихъ успѣхи хвалитъ,
445 Лобзаетъ витязей, какъ чадъ своихъ отецъ,
Награда взоръ его, а слово имъ вѣнецъ.
Возженны пламенной къ отечеству любовью,
Запечатлѣть ее клянутся вѣрной кровью.
Уже покровомъ ночь объемлется густымъ,
450 Въ поляхъ явилися огни и синiй дымъ,
Какъ будто бы свѣщи возженныя при гробѣ:
Убитыхъ предаютъ въ слезахъ земной утробѣ;
Преобращается въ могилу чистый лугъ,
Но вѣтры бурные въ брегахъ взревѣли вдругъ!
455 Гремятъ, какъ будто бы перуномъ воруженны,
Россiйскiя суда снарядомъ нагруженцы;
И гибнетъ твердая ограда всѣхъ полковь,
Металлы тяжкiе летаютъ средь валовъ:
Напружилась вода, Борей въ пучину дуетъ;
460 Съ водою бурный вихрь, а съ нимъ вода воюетъ;
Но вихрь хребетъ рѣки трезубцемъ поразилъ,
Усталъ, на волну легъ, снаряды порузилъ.
Какое зрѣлище Царю, вельможамъ, войску!
Вода вливаетъ страхъ во грудь и въ мысль геройску.
465 Царь будто вдругъ претя смятенью и волнамъ,
Вѣщалъ: погибло все, осталась храбрость намъ!
На храбрость воины надежду возложите,
И грудью грады брать искуство покажите.
И грудью градъ возмемъ! всѣ воины рекли;
470 И съ шумомъ какъ орлы ко стану потекли.
Тогда увидѣли при мѣсячномъ сiяньѣ,
Котораго на станъ простерлося блистанье,
Что нѣкiй юноша скитался межъ шатровъ;
Онъ Рускiй щитъ имѣлъ и шлемъ себѣ въ покровъ;
475 Но робкiй ходъ его и мѣста обозрѣнье,
Вселяютъ во Царя и въ войско подозрѣнье.
Прерѣзанъ путь ему, и юноша схваченъ;
Между мечами онъ къ Монарху приведенъ.
Кто ты? у плѣнника герои вопрошаютъ;
480 Но твердости его вопросомъ не лишаютъ.
Увы! отвѣтствуетъ, бѣда мнѣ съ вами брань!
Не кроюся, мое отечество Казань;
Но что въ одеждѣ сей пришелъ толико смѣло,
Ищу, хочу найти родительское тѣло.
485 Синонъ! вторый Синонъ! возопiялъ стеня,
Отецъ мой въ брань пошелъ сражаться за меня;
Увы! онъ кончилъ жизнь; мнѣ тѣнь его явилась,
И прахъ землѣ предать, рыдая, мнѣ молилась.
Ахъ! дайте тѣло мнѣ бездушное обнять:
490 По крови мнѣ моей легко его познать;
Имѣете отцевъ, о Россы! вы и сами;
Надъ сыномъ сжальтеся, молю васъ Небесами;
Мое усердiе за щедрость вамъ явлю:
Вамъ тайны, умыслъ вамъ Казанцовъ объявлю….
495 Но Царь, познавый въ немъ духъ лести и измѣны,
Вѣщалъ: Бѣги скоряй нещастный въ градски стѣны!
Бѣги ты! опиши Казанцамъ Росскiй станъ;
Скажи, что съ войскомъ въ немъ не дремлетъ Iоаннъ;
Что безъ побѣды онъ отъ града не отступитъ,
500 И славы никогда измѣнами не купитъ….
Едва сiи слова съ презрѣньемъ Царь изрекъ,
Какъ громомъ пораженъ, лазутчикъ въ станъ потекъ.
Но гордый Едигеръ, питая мысль жестоку,
Не къ храбрости прибѣгъ, прибѣгнулъ ко пороку.
505 Кто въ сердцѣ чистоты не чувствуетъ прямой,
Тотъ хощетъ завсегда прикрыть свой умыслъ тмой.
Есть нѣкая гора въ трехъ поприщахъ отъ града,
За ней скрывалася Ордынская засада;
Съ вершины вдоль горы растетъ дремучiй лѣсъ,
510 Въ который входа нѣтъ сiянiю небесъ;
Непроницаемой окружностью и тмою,
Сокрылъ дремучiй лѣсъ засаду за спиною;
Въ горѣ кремнистая ущелина была,
Изъ коей выбѣгать Орда на брань могла.
515 Толь мѣсто сходное со мрачнымъ духомъ Царскимъ,
Сношенiе свое имѣло съ градомъ Арскимъ,
Который отъ горы лежалъ въ недалекѣ,
Снаряды отправлялъ къ засадѣ по рѣкѣ,
Роскошной пищею толпа сiя снабдѣнна,
520 Была на быстрые набѣги учрежденна.
Лишь только совершалъ теченье свѣтлый день,
Луна на небо шла, сгущалась въ полѣ тѣнь;
Тогда, какъ хищныя изъ мрачныхъ ныри