опляютъ,
И храбрости огни во ратникахъ пылаютъ.
Какъ солнце, видимо во славѣ при веснѣ,
Такъ войску Царь предсталъ, сѣдящiй на конѣ;
315 Онъ взоромъ нову жизнь Россiянамъ приноситъ,
Господней помощи сражающимся проситъ:
О Боже! вопiетъ, вѣнчаемый Тобой,
Мамая сокрушилъ Димитрiй, предокъ мой,
У Невскихъ береговъ Тобой попранны Шведы;
320 Тамъ храбрый Александръ пожалъ вѣнецъ побѣды:
Коль благо мы Твое умѣли заслужить,
Дай помощь намъ, Казань, о Боже! низложить,
Вели торжествовать Твоей святыни дому,
Онъ рекъ; слова его подобны были грому,
325 Въ пылающихъ сердцахъ Россiянъ раздались,
И стѣны гордыя Казани потряслись,
Промчался въ полѣ гласъ, какъ нѣкiй шумъ дубровы:
Пролить за вѣру кровь Россiяне готовы!
И вдругъ умолкнулъ шумъ, настала тишина:
330 Такъ вышедъ на брега, смиряется волна.
Тогда послѣдуя благоволеньямъ Царскимъ,
Князь Курбскiй изцѣленъ, къ вратамъ подвигся Арскимъ;
Съ другой страны покрылъ Нагайскихъ часть полей,
Съ отборнымъ воинствомъ безстрашный Царь Алей.
335 Какъ камни нѣкiе казалися въ пучинѣ,
Вельможи храбрые Россiйскихъ войскъ въ срединѣ;
Различной красотой убранство ихъ цвѣтетъ,
Но разности въ огнѣ сердечномъ къ славѣ нѣтъ.
Полки, какъ Богъ мiры, въ порядокъ Царь уставилъ,
340 И давъ движенье имъ, къ осадѣ ихъ направилъ.
Вдохнувъ совѣты имъ, склонился Iоаннъ
Къ моленью теплому въ неотдаленный станъ;
Но войску повелѣлъ идущему ко граду,
Услышавъ грома звукъ, начать тотчасъ осаду.
345 Сей знакъ съ надежной былъ побѣдой сопряженъ;
Ужъ Розмыслъ вшелъ въ подкопъ, огнемъ вооруженъ,
И молнiя была въ рукахъ его готова;
Ужасный громъ родить, онъ ждалъ Царева слова.
Тогда воздѣвъ глаза и руки къ небесамъ,
350 Молитвы теплыя излилъ Владѣтель самъ,
Господь съ умильностью молитвамъ Царскимъ внемлетъ;
Любовь возноситъ ихъ, щедрота ихъ прiемлетъ:
Надежда съ горнихъ мѣстъ, какъ молнiя изъ тучь,
Царю влилася въ грудь и пролiяла лучь.
355 Воззвалъ, внимающiй святую литургiю:
О Боже! подкрѣпи, спаси, прославь Россiю!…
И Богъ къ нему простеръ десницу отъ небесъ.
Едва сей важный стихъ Пресвитеръ произнесъ:
Единый пастырь днесь едина будетъ стада…
360 Разрушилися вдругъ подъ градомъ связи ада;
Поколебалися и горы и поля;
Ударилъ страшный громъ, разсѣлася земля;
Трепещетъ, мечется и воздухъ весь сгущаетъ,
Казалось, мiръ въ хаосъ Создатель превращаетъ;
365 Разверзлась мрачна хлябь, изходитъ дымъ съ огнемъ,
При ясномъ небеси не видно солнца днемъ.
Мы видимъ ветхаго въ преданiяхъ закона,
Какъ стѣны гордаго упали Ерихона,
Едва гремящихъ трубъ стѣнамъ коснулся звукъ:
370 Казански рушились твердыни тако вдругъ.
Разторгнувъ молнiи проломъ въ стѣнахъ возженныхъ,
И побѣдителей страшатъ и побѣжденныхъ.
Осыпалъ темный прахъ и горы и луга;
Земля волнуется, вздыхаютъ берега,
375 Изображенiе Казанскiя напасти,
Летаютъ ихъ тѣла, разторгнуты на части.
Въ развалинахъ они кончаясь вопiютъ,
Но громы слышать ихъ стенанья не даютъ.
Нигринъ, отломкомъ въ грудь отъ камня пораженный,
380 Валится вмѣстѣ съ нимъ въ глубокiй адъ безденный;
Вращаяся летѣлъ три дни, три нощи онъ;
Въ гееннѣ рветъ власы, пускаетъ тяжкiй стонъ.
Прiемлетъ таковый конецъ всегда злодѣйство!
Но дымъ густый закрылъ полковъ Россiйскихъ дѣйство;
385 Князь Курбскiй съ воинствомъ кидается въ проломъ,
Огонь черезъ огни, чрезъ громы вноситъ громъ;
Преходитъ градски рвы, стѣною заваленны,
Преграды разметалъ, огнями возпаленны.
Какъ бурная вода, плотину разорвавъ,
390 Вломился онъ во градъ, примѣръ другимъ подавъ;
По стогнамъ жителей встрѣчающихся рубитъ,
Разитъ, стѣсняетъ, жметъ, побѣду въ градѣ трубитъ,
Съ другой страны Алей, какъ будто страшный левъ,
Съ полками на раскатъ и съ громомъ возлетѣвъ,
395 По лѣствицамъ стрѣльницъ Казанскихъ досягаетъ,
Кипящiй варъ, песокъ, огонь пренебрегаетъ;
Онъ пламень отряхнувъ со шлема и власовъ,
Касается одной рукою стѣнъ зубцовъ;
Другой враговъ разитъ, женетъ, на стѣны всходитъ;
400 Неустрашимостью страхъ, ужасъ производитъ.
Какъ солнечнымъ лучемъ влекомая вода,
Текутъ ему во слѣдъ его полки туда.
О диво! взносятся знамена не руками,
Возносятся они на стѣны облаками.
405 Какъ легкимъ бурный вѣтръ играющiй перомъ,
Россiяне враговъ сѣергаютъ бросивъ громъ.
Со трепетомъ мѣста Казанцы покидаютъ,
Кидаются со стѣнъ, иль паче упадаютъ.
Но яко часть горы, отъ холма отдѣлясь,
410 Валитъ дубовый лѣсъ, со стукомъ внизъ катясь;
Или какъ грудью вѣтръ корабль опровергаетъ:
Шумящъ оружiемъ, Алей во градъ вбѣгаетъ:
Все ломитъ и крушитъ, отмщенiемъ разженъ,
Ему не внятенъ стонъ мужей, ни вопли женъ.
415 Россiйскiе полки, Алеемъ ободренны,
Бросаются къ врагамъ, какъ тигры разъяренны;
Стѣсняютъ, колятъ, бьютъ, сражаются; и вдругъ
Услышали вблизи мечей и копiй звукъ;
Россiяне враговъ, друзей Казанцы чаютъ;
420 Но Курбскаго въ дыму далеко примѣчаютъ,
Который на копьѣ противника небесъ,
Вонзенную главу Ордынска Князя несъ;
Померклыхъ глазъ она еще не затворила,
И мнится жителямъ смиритесь! говорила.
425 Сей Князь съ державцемъ ихъ воспитанъ вмѣстѣ былъ,
Къ Россiи за вражду народъ его любилъ;
Но зря его главу несому предъ полками,
Смутились, дрогнули, и залились слезами.
Казалось, казнь и смерть отчаянныхъ разитъ,
430 Такоежъ бѣдство имъ, иль вящее грозитъ,
Зiяютъ изъ главы, имъ зрится, черны жалы.
Казанцы въ ужасѣ изторгли вдругъ кинжалы;
Единъ изъ воиновъ въ неистовствѣ речетъ:
Вы видите, друзья! что намъ спасенья нѣтъ;
435 Предупредимъ позоръ и намъ грозящи муки,
У насъ кинжалы есть, у насъ остались руки;
И вдругъ кинжалъ вонзилъ внутрь чрева своего;
Дрожаща внутренна упала изъ него.
Жестокiй сей примѣръ другихъ ожесточаетъ:
440 Братъ брата, сынъ отца въ безумствѣ поражаетъ;
Междоусобное сраженье началось,
И крови озеро со звѣрствомъ пролилось.
Безчеловѣчное такое видя дѣство,
Россiйски воины забыли ихъ злодѣйство;
445 Ко избавленiю враждующихъ текутъ,
Вломившись въ тѣсноту, изъ рукъ кинжалы рвутъ,
Смиряютъ варваровъ, ихъ злобу утоляютъ,
Хотящихъ смерти имъ, отъ смерти избавляютъ.
Но жалитъ иногда полмертвая змѣя
450 Спасителей своихъ, въ утробѣ ядъ тая:
Единъ признательнымъ Ордынцемъ притворился,
Весь кровью орошенъ, онъ Россамъ покорился.
Лишь только подступилъ Россiянинъ къ кему,
Онъ мечь его схративъ, вонзилъ во грудь ему,
455 Къ Алею бросился съ поносными рѣчами,
И тамо кончилъ жизнь пронзенный сквозь мечами.
Другiе дней скончать спокойно не могли;
На кровы зданiевъ горящихъ потекли,
Стрѣлами и огнемъ Россiянъ поражали,
460 Сгарая, мщенья жаръ въ герояхъ умножали.
Россiянъ огнь губилъ и улицъ тѣснота;
Но града часть сiя уже была взята.
Какъ два источника, съ вершины горъ текущи,
И камни тяжкiе и съ корнемъ лѣсъ влекущи,
465 Гремящею волной разятъ далече слухъ;
Полстада потер