Не именемъ я Царь, я славлюсь въ Царскомъ чинѣ;
545 Но славенъ Богъ единъ! Сiя кротчайша рѣчь
Заставила у всѣхъ потоки слезны течь.
И Царь, достигнувый подъ самы градски стѣны,
Увидѣлъ вдругъ свои поверженны знамены.
Какъ агнцы робкiе Россiяне текутъ,
550 Вѣщаютъ съ ужасомъ: тамъ рубятъ и сѣкутъ!
Какъ язва жителей терзающа во градѣ,
Или свирѣпый тигръ ревущiй въ агнчемъ стадѣ:
Такъ сильно дѣйствуетъ надъ воинами страхъ,
И мещетъ ихъ со стѣнъ, какъ буря съ камней прахъ;
555 Царя бѣгущихъ вопль и робость огорчаетъ,
Печальный оборотъ побѣды видѣть чаетъ.
Уже изторгнувъ мечь, онъ самъ во градъ дерзалъ,
Но посланный къ нему Алеемъ мужъ предсталъ.
Явились истинны лучи во темномъ дѣлѣ;
560 Не ужасъ гонитъ ихъ, корысть влечетъ отселѣ,
И сребролюбiе сражаться имъ претитъ.
Тотъ робокъ завсегда, кого сребро прельститъ!
Алеемъ посланный Царю сiе вѣщаетъ:
Ни стыдъ отъ грабежей, ни страхъ не отвращаетъ;
565 И естьли Царь сея алчбы не пресѣчетъ,
То вскорѣ самъ Алей изъ града потечетъ,
Едва крѣпится онъ!… Смущенный Царь рѣчами,
Велѣлъ опричникамъ приближиться съ мечами;
И симъ оплотомъ бѣгъ текущимъ преградить,
570 Велѣлъ забывшихъ честь Россiянъ не щадить.
Въ румяномъ облакѣ Стыдъ хищникамъ явился,
Корысти блескъ погасъ и въ дымъ преобратился,
На крыльяхъ мужества обратно въ градъ летятъ,
За малодушiе свое Казани мстятъ.
585 Трепещетъ, стонетъ градъ, рѣками кровь лiется,
Послѣднiй Россамъ шагъ къ побѣдѣ остается;
Разтерзанъ былъ драконъ, осталася глава,
Зiяюща еще у Тезицкаго рва.
Подобны вихрямъ, внутрь пещеры заключеннымъ,
590 И плѣномъ собственнымъ и тмой ожесточеннымъ,
Которы силятся въ движеньѣ и борбѣ,
Сыскать отверзтiе чрезъ своды горъ себѣ,
Казанцы воинствомъ Россiйскимъ окруженны,
Противоборствуютъ громами вкругъ раженны;
595 Прорваться думаютъ сквозь тысящи мечей,
Текутъ; но не они, то крови ихъ ручей;
Волнуются, шумятъ, стѣсняются, дерзаютъ;
Но встрѣтивъ блескъ мечей, какъ тѣни изчезаютъ.
Князь Курбскiй и Алей полками подкрѣпленъ.
600 Ни тотъ сраженiемъ, ни сей не утомленъ,
Подобны тучамъ двумъ казалися идущимъ,
Перуны пламенны въ сердцахъ своихъ несущимъ,
Котора вдалекѣ блистаетъ и гремитъ;
Возходятъ вверьхъ горы, гдѣ Царскiй Дворъ стоитъ.
605 Тамъ робкiй Едигеръ съ женами затворился,
Сорывшись отъ мечей, отъ страха не сокрылся.
Отчаянье туда вбѣжало въ слѣдъ за нимъ;
Свѣтъ солнца у него сгущенный отнялъ дымъ;
Казалось, воздухъ тамъ наполнился измѣны:
610 Земля вздыхаетъ вкругъ, трепещутъ горды стѣны;
Рыданiе дѣтей унылы вопли женъ;
И многими смертьми онъ зрится окруженъ…
Еще послѣднiе его полки бiются,
Послѣдней храбрости въ нихъ искры остаются;
615 Тѣнь мужества еще у Царскихъ вратъ стоитъ,
Волнуется и входъ Россiянамъ претитъ;
Усердiе къ Царю насильства не впускаетъ,
Почти послѣднiй вздохъ у праговъ изпускаетъ;
Но силится еще Россiянъ отражать.
620 Возможноль тлѣннымъ чемъ перуны удержать?
Алей и Курбскiй Князь, какъ вихри напряженны,
Которыхъ крылiя къ дубравѣ приложенны,
Лѣсъ ломятъ и ревутъ: Князь Курбскiй съ копiемъ,
Алей по трупамъ тѣлъ бѣжитъ во рвы съ мечемъ;
625 Какъ будто Ахиллесъ гремящъ у вратъ Скiискихъ.
Тамъ видѣнъ брани богъ, и духъ стрѣльцовъ Россiйскихъ;
Вѣщаетъ грозну смерть мечный и трубный звукъ,
У стражи падаютъ оружiя изъ рукъ;
Отчаянье въ сердцахъ, на лицахъ томна блѣдность,
630 Тѣлохранителей являютъ крайню бѣдность.
Какъ будто бы народъ на храмъ съ печалью зритъ,
Который воспаленъ отъ молнiи горитъ,
И видя пламенемъ отвсюду окруженно,
Любезно божество внутрь стѣнъ изображенно,
635 Спасая свой животъ, отъ храма прочь течетъ,
О! богъ избавься самъ! въ отчаяньѣ речетъ.
Такъ видя молнiи и стѣны вкругъ дрожащи,
Рѣкой кипящу кроѣь, тѣла кругомъ лежащи,
Казански воины у Збойливыхъ воротъ,
640 Творящи Царскому Двору живый оплотъ,
Который какъ тростникъ герои врозь метали,
Тѣлохранители сражаться перестали;
Россiянъ укротивъ на малый часъ, рекли:
Цареву жизнь до днесь, какъ нашу, мы брегли;
645 Россiяне! тому свидѣтели вы были,
Что крови мы своей за царство не щадили;
Но днесь, коль васъ вѣнчалъ побѣдою вашъ Богъ,
Когда падетъ нашь градъ, и Царскiй съ нимъ чертогъ;
Когда Ордынская на вѣки гибнетъ слава,
650 Вручаемъ вамъ Царя нещастлива, но здрава,
И вамъ Казанскую корону отдаемъ;
Но смертну чашу пить теперь за градъ пойдемъ…
Спускаются съ горы, текутъ за стѣны прямо;
Бѣгущихъ Палецкiй съ полками встрѣтилъ тамо;
655 Уставилъ щитъ къ щиту, противу грома громъ;
Ордынцы мечутся чрезъ стѣны, чрезъ проломъ,
Окровавляются брега рѣкиКазанской,
И кровь Ордынская смѣшалась съ Христiянской.
Багровыя струи, Казанка гдѣ текла,
660 Несутъ израненны и блѣдныя тѣла….
Внезапно вопль возникъ, умножилось стенанье:
То городъ, изпустя послѣднее дыханье,
Колѣна преклонилъ!.. Но дерзкая Орда
Ласкается, что ей погинуть не чреда;
665 И гибелью своей въ свирѣпствѣ ускоряютъ,
Болотамъ и рѣкамъ нещастну жизнь ввѣряютъ;
Отъ покровительства отторглися небесъ;
Въ безумствѣ предпочли подданству темный лѣсъ.
Съ перуномъ Курбскiй Князъ по ихъ стремится слѣду,
670 Достигъ, сразилъ, попралъ и довершилъ побѣду.
Между прекрасныхъ женъ во истуканѣ скрытъ,
Увидѣвъ Едигеръ, что градъ кругомъ горитъ;
Что стражи обнажась, трепещутъ замка стѣны;
Наполненные рвы кровавой видя пѣны;
675 Что робость отгнала воителей въ поля;
Нещастный Царь тоскѣ и плачу женъ внемля,
Бiетъ стенящу грудь, вѣнецъ съ главы свергаетъ;
Но въ ужасѣ еще къ лукавству прибѣгаетъ.
Какъ будто плаватель богатствомъ удрученъ,
680 На мѣли бурныхъ водъ стремленьемъ привлеченъ;
Спасая жизнь свою, души своей прiятства,
Въ боязни не щадитъ любезнаго богатства;
И что чрезъ долгiй вѣкъ прiобрѣтенно имъ,
То мещетъ съ корабля во снѣдь волнамъ сѣдымъ:
685 Такъ войска окруженъ Россiйскаго волнами,
И вкупѣ сѣтующъ съ прекрасными женами,
Умыслилъ Едигеръ, еще алкая жить,
Пригожство женъ противъ Россiянъ воружить,
Которы иногда героевъ умягчаютъ,
690 Надъ побѣдительми побѣды получаютъ.
Отчаянный на все дерзаетъ человѣкъ!
Златыми ризами наложницъ онъ облекъ,
Украсилъ въ бисеры и камни драгоцѣнны,
Прiятства оживилъ, печалью потушенны;
695 Въ убранствахъ повелѣлъ имъ шествовать къ вратамъ,
И взорами Князей обезоружить тамъ.
Уже прекрасный полъ съ высокихъ лѣствицъ сходитъ,
Единый ихъ Царевъ воспитанникъ предводитъ;
Выносятъ не мечи, несутъ онѣ цвѣты,
700 Прiятства, нѣжности, заразы, красоты;
Главы ихъ пестрыми вѣнками увязенны;
Власы по раменамъ, какъ волны разпущенны;
Стенанья вырвались и слезы наконецъ;
Оружiя сiи опасны для сердецъ!
705 Выходятъ, ко стопамъ героевъ упадаютъ,
Обнявъ колѣни ихъ, болѣзнуютъ, рыдаютъ,
И злато вольности на выкупъ отдаютъ,
Спасите нашего Монарха! вопiютъ;
Кровавые мечи, сви