ѣпость отложите;
710 И человѣчество при славѣ докажите;
Для насъ Царя, и насъ спасите для него;
Остались мы ему, и больше никого!…
Россiянъ трогаетъ красавицъ сихъ моленье,
И близко прилегло къ сердцамъ ихъ сожалѣнье.
715 Сабинки древнiя такъ нѣжностью рѣчей,
Смягчили сродниковъ, кидаясь средь мечей.
Теряютъ мужество, теряютъ крѣпость мочи;
Въ сердца желанiе, соблазнъ приходитъ въ очи:
Младые воины не храбростью кипятъ,
720 Кипятъ любовiю, и пасть къ ногамъ хотятъ;
Побѣду прелести надъ разумомъ прiемлютъ;
Россiяне уже прекрасныхъ женъ объемлютъ.
Но вдругъ какъ нѣкiй вихрь, поднявшiйся съ полей,
Вломились во врата Мстиславскiй и Алей;
725 Примѣтивъ, что любовь воителей прельщаетъ,
Мстиславскiй ихъ стыдомъ какъ громомъ поражаетъ;
Гдѣ Россы? вопiетъ, гдѣ дѣлися они?
Здѣсь храбрыхъ нѣтъ мужей, но жены лишь одни!
При словѣ томъ Алей, Ордамъ злодѣйство мстящiй,
730 Проходитъ сквозь толпу, какъ камень ключь кипящiй,
Подъемлетъ копiе, и яростью разженъ,
Разитъ онъ юношу, стоящаго средь женъ.
Сей юноша самимъ воспитанъ Едигеромъ,
И женской наглости содѣлался примѣромъ;
735 Пораненный въ чело, бѣжитъ въ чертоги онъ;
Отвсюду слышится рыданье, плачь и стонъ.
Какъ вѣтръ, играющiй въ ненастный день валами,
Или какъ горлицы шумящiя крилами,
Которыхъ ястреба летая вкругъ страшатъ:
740 Такъ жены обратясь за юношей спѣшатъ,
Тѣснятся, вопiютъ, бѣгутъ ко истукану;
Но юноша схвативъ своей рукою рану,
Изъ коей кровь текла багровою струей,
Къ Алею возопилъ: будь жалостливъ Алей!
745 Не убивай меня, оставь Царю къ отрадѣ;
Я не былъ на войнѣ, ни въ полѣ ни во градѣ,
Не омочалъ моихъ въ крови Россiйской рукъ.
Алей на то ему: Но ты Казани другъ;
Довольно и сего! Въ немъ ярость закипѣла,
750 Уже главу его хотѣлъ сорвать онъ съ тѣла;
Но храбрый Iоаннъ, какъ вихрь туда вбѣжалъ,
И руку острый мечь взносящу удержалъ;
Къ Алею возопилъ: престанемъ быть ужасны!
Престанемъ гнать враговъ, которы безопасны:
755 Казань уже взята! вложи обратно мечь,
Не крови, милостямъ теперь прилично течь.
Явились яко свѣтъ слова его предъ Богомъ;
Богъ пролилъ благодать къ Царю щедротъ залогомъ…
Молчитъ вселенная, пресѣкся бѣгъ планетъ;
760 Казалось, Iоаннъ въ правленье мiръ беретъ.
Но только робкихъ женъ Казанскiй Царь увидѣлъ,
И скипетръ и престолъ и жизнь возненавиделъ,
Увидѣлъ, что сердецъ не тронула любовь,
Багрову на челѣ воспитанника кровь;
765 Внимая громъ мечей, внимая трубны звуки,
Отчаянъ рветъ власы, рыдаетъ, взноситъ руки.
Коль юность не мягчитъ сердецъ, ни красоты,
Чемъ льстишься, Едигеръ, смягчить героевъ ты?
Онъ тако возопилъ, и растерзая ризу,
770 Низвергнуться хотѣлъ со истукана низу.
Хотя во ужасѣ на глубину взиралъ,
Но руки онъ уже далеко простиралъ:
Главою ко землѣ и тѣломъ понижался;
Висящъ на воздухѣ, одной ногой держался.
775 Тогда клокочущiй въ поляхъ воздушныхъ шаръ,
Направилъ пламенный во истуканъ ударъ;
Громада потраслась, глава съ него свалилась,
Весь градъ затрепеталъ, когда глава катилась;
Разсѣлся истуканъ… Но робкаго Царя
780 Небесный Духъ схватилъ, лучами озаря;
Онъ пальмы на главѣ вѣнцемъ имѣлъ сплетенны;
Лилеи онъ держалъ въ Едемѣ насажденны,
И ризу въ небесахъ сотканную носилъ;
Взявъ руку у Царя, какъ лира возгласилъ:
785 Нещастный! укрѣпись, отринь Махометанство,
Иди къ Россiянамъ, наслѣдуй Христiянство!
И вѣрой замѣни мiрскiя суеты;
Не трать твоей души, утративъ царство ты;
Россiйскiй кротокъ Царь, не недругъ побѣжденнымъ:
790 Живи, гряди и вновь крещеньемъ будь рожденнымъ!
Во изумленiи взирая на него,
Смущенный Едигеръ не взвидѣлъ вдругъ его.
Но благовѣстiе напомнивый небесно,
Призналъ Божественнымъ явленiе чудесно;
795 Свой жребiй Едигеръ судьбинѣ покорилъ;
Низходитъ съ высоты пареньемъ быстрыхъ крилъ;
Бѣжитъ, является Царю во Дворъ входящу,
Спасите Царску жизнь! воителямъ гласящу.
И се! его зоветъ военная труба,
800 Приходитъ Едигеръ во образѣ раба:
Глава его была на перси преклоненна,
Покрыта пепеломъ дрожаща, откровенна;
Омыта токомъ слезъ его стеняща грудь:
Сквозь воиновъ сыскавъ лишенный царства путь,
805 Отчаянъ, блѣденъ, нищъ и въ рубищѣ раздранномъ,
Повергся, возрыдалъ, упалъ предъ Iоанномъ;
Челомъ бiющiй пыль, стопы Монарши зря,
Вѣщаетъ: Не ищи Казанскаго Царя!
Ужъ нѣтъ его! ужъ нѣтъ!… ты Царь сея державы,
810 Съ народомъ я хощу твои принять уставы;
Всеобщей вѣрности я ставлю честь въ залогъ.
Ты будь моимъ Царемъ! твой Богъ, мой будетъ Богъ!
Со умиленiемъ Герой стенанью внемлетъ,
И плѣннаго Царя какъ друга онъ объемлетъ,
815 Вѣщая: вѣрой мнѣ и саномъ буди братъ!…
Услыша тѣ слова, вспрянулъ и ожилъ градъ.
Тогда умножились во градѣ звучны бои;
Привѣтствуютъ Царя Россiйскiе герои;
Князь Курбскiй кровiю и пылью покровенъ,
820 Вѣщалъ: да будетъ ввѣкъ сей день благословенъ!
О Царь, великiй Царь! твои побѣды громки
Со временемъ прочтутъ съ плесканiемъ потомки.
Мстиславскiй, мечь въ рукѣ какъ молнiю носящъ,
Царей Казанскихъ скиптръ въ другой рукѣ держащъ,
825 Сiю величества подпору и блистанье,
Къ Монаршескимъ стопамъ приноситъ на попранье.
Щенятевъ плѣнниковъ окованныхъ привлекъ;
Ордынскихъ многихъ силъ, се тѣнь послѣдня! рекъ;
Твоею, Царь, они рукою побѣжденны;
830 За подвигъ нашъ твоей мы славой награжденны.
Романовъ съ торжествомъ текущiй по тѣламъ,
Приноситъ знамя то къ Монаршескимъ стопамъ,
Которо смутныхъ Ордъ символомъ гордымъ было;
Оно затрепетавъ, луну къ землѣ склонило.
835 Шемякинъ оруженъ добычами предсталъ;
Но славой паче онъ, чемъ бисеромъ блисталъ.
Микулинскiй, сей мужъ Россiйскихъ силъ ограда,
Орудiя принесъ разрушеннаго града,
Мечи кровавые, щиты, пищали тамъ,
840 Какъ горы видятся Монаршескимъ очамъ.
Адашевъ всзопилъ: О Царь и храбрый воинъ!
Ты славенъ сталъ, но будь сей славы въ вѣкъ достоинъ!
Спокойство возвратилъ ты не единымъ намъ,
Даруешь ты его и позднымъ временамъ.
845 О! естьлибъ ты смирить Казани не рѣшился,
Какихъ бы ты похвалъ, какихъ побѣдъ лишился!
Явился Палецкiй, парящiй какъ орелъ;
По грудамъ онъ къ Царю щитовъ и шлемовъ шелъ;
Хотя рука его корыстей не имѣла;
850 Но вкругъ его хвала Россiйскихъ войскъ гремѣла.
У Шереметева еще и въ оный часъ
Геройскiй духъ въ очахъ и пламень не погасъ.
Плещеевъ плѣнниковъ сбираетъ Христiянскихъ;
Въ темницахъ ищетъ ихъ, въ развалинахъ Казанскихъ,
855 И вкупѣ возвративъ свободу имъ и свѣтъ,
Ко Iоанну ихъ въ объятiя ведетъ.
Сбираетъ въ тѣсный кругъ вельможей храбрыхъ Слава.
Вдругъ новый Царь насталъ и новая держава!
Ликуй, Россiйскiй Царь! вѣщалъ ему Алей;
860 Казань ты покорилъ, и всѣхъ