ъ въ пеплѣ огнь, была.
Безсильны отроки, примѣромъ ободренны,
Во храбрыхъ ратниковъ явились претворенны.
145 Въ долинѣ древнiй дубъ простерши тѣнь стоялъ,
Тамъ корень у него токъ водный напоялъ;
Единъ изъ жителей Царя къ нему приводитъ,
Онъ гордое на немъ писанiе находитъ:
Народамъ симъ велитъ свирѣпая Казань
150 Въ залогъ дѣтей привесть, свое имѣнье въ дань;
И естьли въ лунный кругъ та жертва не приспѣетъ,
То вся сiя страна навѣки запустѣетъ;
Россiйской кровiю омоются поля,
И будетъ пламенемъ пожерта ихъ земля.
155 Что дѣлать намъ теперь? нещастный вопрошаетъ
Царя, которому промолвить гнѣвъ мѣшаетъ,
Но скрывъ досаду, рекъ: Дадимъ Казанцамъ дань;
Не злато, не сыновъ, дадимъ кроваву брань,
Пускай отъ здѣшнихъ странъ сiи сыны любезны
160 Не узы понесутъ, но огнь, мечи желѣзны!
Воздвигли жители какъ море общiй гласъ:
Веди, о Государь! скоряй къ Казани насъ!
Тогда предсталъ Царю, кипящему войною,
Почтенный нѣкiй мужъ, украшенъ сѣдиною;
165 И тако рекъ ему: Гряди противъ Татаръ!
Однако укроти на время ратный жаръ:
Ихъ пламень, Государь, въ ихъ сердцѣ не простынетъ,
А слава и тебя конечно не покинетъ;
Свое стремленiе, свой подвигъ удержи,
170 На лунный оборотъ походъ свой отложи;
Не мерзостный подлогъ въ мои слова вмѣщаю:
Для блага общаго я истинну вѣщаю.
Когда ты поспѣшишь желанною войной,
Войною на тебя возстанетъ жаръ и зной;
175 И долженъ братися не съ робкою Ордою,
Но съ воздухомъ, съ огнемъ, съ землею и водою.
О Царь! Движенiя военны потуши;
Бѣдою общею для славы не спѣши.
Глаголы старика, сѣдиной умащенна,
180 Какъ будто слышались изъ храма освященна,
И напояли всѣхъ какъ сладкая роса.
Но Царь сказалъ, глаза возведъ на небеса:
О Боже! Ты то зришь, что я не ради славы,
Но для спасенiя сражаюся державы;
185 А естьли истребить желаетъ Небо насъ,
Россiя вкупѣ вся, да гибнемъ въ сей мы часъ!
Но ты, премудростью исполненный небесной,
О старче! о дѣлахъ предбудущихъ извѣстной;
Взведи глаза кругомъ, и слухъ твой приклони,
190 Услышишь вопли здѣсь, увидишь вкругъ огни;
Младенцы видимы, о камень пораженны,
Текуща кровь въ поляхъ и домы въ прахъ созженны,
Повелѣваютъ намъ отмщеньемъ поспѣшать;
Зря слезы, можно ли отмщеньемъ не дышать?
195 Когда Царева рѣчь сей страхъ изображала,
Вдругъ дѣва, блѣдный видъ имѣюща, вбѣжала;
Скрывающи ея увядшiя красы,
Прилипли ко лицу заплаканну власы;
Потокомъ слезъ она стенящу грудь кропила,
200 И руки вознося, къ Монарху возопила:
Неси, о Государь! къ Казани огнь и мечь,
Вели ты воды вкругъ, вели ихъ землю жечь;
Да воздухъ пламенемъ Ордынцамъ обратится;
Но что? ужъ мой супругъ ко мнѣ не возвратится!
205 Я смертью многихъ Ордъ не возвращу его,
И жертва лучшая конецъ мой для него;
Вонзите, кто ни есть, мнѣ мечь во грудь стенящу!
Пустите душу вонъ къ любезному хотящу!
Скончайте съ жизнiю и муку вдругъ мою!
210 Стыда я моего предъ вами не таю:
Любовной страстiю къ нещастному возженна,
Уже была я съ нимъ закономъ сопряженна;
Уже насъ брачныя украсили вѣнцы:
Какъ въ самый оный часъ, всеобщихъ бѣдъ творцы,
215 Казанцы лютые въ Господнiй храмъ вломились,
И брачныя свѣщи въ надгробны претворились;
Оковы нѣжныя, связующiя насъ,
Кровавыя мечи разторгли въ оный часъ;
Влекомый мой супругъ отъ глазъ безчеловѣчно,
220 На мѣсто: я люблю! сказалъ, прости мнѣ, вѣчно!
Рвалася я изъ рукъ, произносила стонъ,
Но далѣ что вѣщать?… Поруганъ и законъ!
Скитаюся въ лѣсахъ, я странствую въ пустынѣ,
То завтра льщусь найти, чего не вижу нынѣ;
225 По камнямъ бѣгаю при солнцѣ, при лунѣ,
Нигдѣ не встрѣтится супругъ любезный мнѣ.
О небо! о земля! хоть тѣнь его явите;
Но что вы медлите? Грудь вскройте, сердце рвите!
При семъ во всѣ страны кидаяся она,
230 Поверглась на копье, разсудка лишена,
И воина въ рукахъ копье сiе держаща,
Омыла кровiю лицемъ къ лицу лежаща.
Въ сiи печальныя и страшныя часы,
Подъемлются у всѣхъ отъ ужаса власы;
235 Царь въ сердцѣ горести носящiй остро жало,
Ко старцу обратясь, вѣщалъ: Еще ли мало!
Еще ли мало намъ причинъ спѣшить на брань?
И тартару сiя была страшна бы дань;
Простительно ли намъ, судьбину видя люту,
240 Отсрочивать войну хотя одну минуту?
Орды свирѣпыя мгновенно притекутъ,
Народъ, и съ нимъ тебя въ неволю повлекутъ;
Иное быть Царемъ, иное жить въ пустынѣ;
Не дѣлай намъ препятствъ, и не кажись отнынѣ.
245 Но старецъ Царскою грозой не укрощенъ,
Отвѣтствовалъ Царю, бывъ свыше просвѣщенъ:
Живуща храбрость въ васъ, хоть день, хоть годъ продлится,
Отъ пламенныхъ сердецъ, о Царь! не удалится;
Но ежели врагамъ отмщая и грозя,
250 Тебѣ противъ судьбы не воевать не льзя,
Гряди въ опасный путь! Желанье ты исполнишь,
Однако нѣкогда о старцѣ ты напомнишь;
Обременяй себя и воинство трудомъ:
Ты все бы побѣдилъ, но съ меньшимъ бы вредомъ;
255 Успѣлъ бы самъ себя во брани ты прославить;
Но бѣдствъ хочу твоихъ едину часть убавить.
Нещастну меньше быть принужу я тебя:
Возьми сей щитъ, носи на рамѣ у себя,
И знай, когда его поверхность потемнѣетъ,
260 Что тяжкiй грѣхъ въ тебѣ по сердцу плевы сѣетъ;
И что премудрости сiянье потуша,
Унизилась твоя великая душа.
Сей щитъ изображалъ смѣшенныя стихiи,
Которы надъ главой носились у Россiи;
265 Но страшну оныхъ брань Владимиръ укротилъ,
Когда страны свои крещеньемъ просвѣтилъ;
Очистивъ мракъ души черезъ священну воду,
Какъ солнце, свѣтъ излилъ подвластному народу;
Благочестивою онъ вѣрой окруженъ,
270 Ни плачу не внималъ, ни воплю милыхъ женъ;
Молитвы жречески и лесть пренебрегаетъ;
Во Днепръ гремящаго перуна низвергаетъ;
Кумира страшнаго прiявшая волна,
Нахмурясь у бреговъ являлася черна;
275 На брегѣ, благодать гдѣ тартаръ побѣдила,
Видна съ Денницей брань небесна Михаила;
Ни Позвидъ, вихрей царь; ни грозный Чернобогъ,
Владимира смягчить ни укротить не могъ;
Ни сынъ роскошныя и сладострастной Лады,
280 Сооружающiй житейскiя прохлады,
Котораго во тмѣ Владимиръ обожалъ,
Полель отъ молнiевъ его не избѣжалъ;
Усладъ, питающiй обманчивыя страсти,
Всѣ боги зрѣлися разрушены на части.
285 Тамъ спяща зрѣлась смерть, братъ смерти грѣхъ, уснулъ;
Отверзтыя уста стенящiй адъ сомкнулъ.
Когда всей мыслью Царь въ картины углубился,
Въ то время старецъ, щитъ вручивый, удалился.
Скорбя, что имяни его не вопросилъ,
290 О старче! въ духѣ Царь геройскомъ возгласилъ:
Колико ты ни правъ въ пророчествѣ гремящемъ,
Коснѣти не могу мнѣ въ дѣлѣ предлежащемъ;
Одно исполню то, что щитъ беру съ собой;
Велите знакъ подать къ движенiю трубой!
295 Вельможи сходну мысль съ начальникомъ имѣли,
И ратные полки какъ буря возшумѣли,
Покрылъ сгущенный прахъ сiянiе небесъ!
Царь шествовалъ къ лугамъ, гдѣ есть Саканскiй лѣсъ;
Въ предѣлахъ, скипетру Рос