Изобрази ты мнѣ кумировъ царство тое.
Тамъ дебри видимы, пещеры, лѣсъ густой [10],
Ни пашни тучныя, ни жатвы нѣтъ златой;
535 Питается звѣрьми народъ звѣрямъ подобный,
Свирѣпыя сердца и видъ имѣетъ злобный;
Лежащiй вѣчный мракъ у нихъ на очесахъ,
Имъ кажетъ божество и въ самыхъ древесахъ;
Вселились въ сей народъ какъ въ темные чертоги,
540 Отъ многобожiя и суевѣрства многи;
Жрецы и жрицы ихъ обманами живутъ,
Тѣ мрачныя Орды Заволжскими слывутъ.
Безбожiе въ страну подвластную приходитъ,
На олтари свои печальный взоръ возводитъ,
545 И видя, что кругомъ померкнуть хощетъ свѣтъ,
Летящихъ вкругъ духовъ въ собранiе зоветъ,
И зрится взору ихъ какъ страшная комета,
Повелѣваетъ имъ, ихъ требуетъ совѣта;
Почто вамъ, говоритъ, коснѣти въ сей странѣ?
550 Теките, кройтеся въ кромешну тму ко мнѣ!
Намъ дикая страна наслѣдствомъ оставалась,
Гдѣ наша власть равна божественной казалась;
Но рокъ приходитъ нашъ, и близокъ грозный часъ,
Перуны Божiи вездѣ находятъ насъ;
555 Лишаетесь вы жертвъ, лишаетесь вы славы;
Вамъ адъ прибѣжище, во свѣтѣ нѣтъ державы!
Бѣгите, робкiе! отъ сихъ печальныхъ странъ!
Сюда преноситъ Крестъ и громы Iоаннъ;
И прежде чтущiе народы васъ мольбами,
560 Россiйскими теперь содѣлались рабами….
Но смутныя слова, произнесенны имъ,
Единый страхъ вселя, изчезли яко дымъ.
Тогда Безбожiе, какъ адъ печально стало,
И въ первый разъ оно отъ страха трепетало;
565 Однако пламенный кидая всюду взглядъ,
Простерло у духовъ по сердцу злость и ядъ.
Какъ молнiя, когда и въ камень ударяетъ,
Свободный путь себѣ далеко отворяетъ:
Такъ ядъ Безбожiя проникъ въ сердца духовъ,
570 И слышны отъ него такiе громы словъ:
Предупредимъ, друзья! погибель нашу близку,
Пойдемъ и сокрушимъ противну рать Россiйску,
Подвигнемъ тартаръ весь!… пойдемъ, докажемъ имъ,
Что сильны мы вредить, когда вредить хотимъ.
575 Богинѣ, чтимой здѣсь въ лицѣ небесна Феба
Речетъ: О правяща горящимъ кругомъ неба!
Разлей геенскiй зной, разлей по всей земли.
Ты, воздухъ! вспламени и камни разпали,
Луга и древеса растенiевъ лишите!
580 Сгустите рѣки вкругъ, потоки изсушите!
А ты, который здѣсь изъ самыхъ древнихъ лѣтъ
Перуномъ нареченъ, о грозный Киреметъ,
Который устрашалъ полночные народы!
И нынѣ устраши, взбунтуй огонь и воды….
585 Свирѣпостью дыша, и пагубу творя,
Я въ сѣти уловлю Россiйскаго Царя;
Я возвращу мѣста, гдѣ троны вы имѣли,
Подъ сладкимъ имянемъ Триглава и Полели;
Стремитеся, друзья! свирѣпость насыщать,
590 Губить, карать, мертвить, тиранить, обольщать!…
Какъ волки гладные, злодѣйствами взалкали,
Кумиры, дружбы въ знакъ, руками возплескали,
И мракъ является во свѣтлыхъ небесахъ;
И слышенъ томный стонъ во жертвенныхъ лѣсахъ;
595 Кокшайцы робкiе къ молитвамъ прибѣгаютъ,
Костры дрожащими руками возжигаютъ;
Но тщетно грудь свою въ слезахъ бiютъ они,
Ущедрить ихъ боговъ не могутъ ихъ кони;
Томятся, хладною омытые водою;
600 Все кажетъ гнѣвъ боговъ, имъ все грозитъ бѣдою;
Бездушны будучи ихъ боги страшны имъ,
Возженный огнь погасъ, и видѣнъ только дымъ.
Въ то время старцы ихъ по внутренней гадаютъ,
Блѣднѣютъ, рвутъ власы, и съ воплемъ упадаютъ,
605 Возникнувъ отъ земли, противныхъ жертвъ не жгутъ,
Но прочь отъ олтарей со трепетомъ бѣгутъ.
Какъ будто древнiе свирѣпые Друиды,
Имѣя страшныя движенiя и виды,
Повсюду странствуя, жрецы тревогу бьютъ,
610 Россiйскiй Царь грядетъ! по селамъ вопiютъ;
Или мы защищать своихъ боговъ не станемъ;
Погибнемъ… ежели перунами не грянемъ!
И виды страшные, и смутный старцевъ гласъ,
Зажгли мятежъ въ сердцахъ, и вспыхнулъ бунтъ тотчасъ;
615 За страхомъ страхъ течетъ, какъ въ бурномъ морѣ волны;
Жилища ужасомъ, сердца отмщеньемъ полны.
Тамъ жены обуявъ, свои убранства жгутъ,
И къ Волжскимъ берегамъ супругамъ въ слѣдъ бѣгутъ;
Кипитъ смятенiе въ улусахъ Черемисскихъ,
620 Вооружаются противу силъ Россiйскихъ;
Велитъ Безбожiе бунтующимъ Ордамъ
На Волгѣ путь пресѣчь Морозова судамъ.
Свирѣпый Киреметъ рукой тревоги водитъ,
Онъ Волгу дремлющу въ крутыхъ брегахъ находитъ;
625 Грудь пѣнится у ней, вода течетъ изъ устъ,
Глава склонилася на тополовый кустъ:
Власы простерлися зелеными струями,
Лежащи по плечамъ извитыми змiями;
Нагнувшiйся сосудъ изъ рукъ ея падетъ.
630 Разторгни узы сна, ей Злоба вопiетъ:
Доколѣ сладкiй сонъ твои покоитъ члены?
Валятся вкругъ тебя Ордынски горды стѣны;
Казань, котору ты привыкла напаять,
Смотрясь въ струи твои, не можетъ устоять.
635 Сiя бреговъ твоихъ ликующа царица,
Такъ сѣтуетъ теперь, какъ сирая вдовица;
Оставили ее невѣрны небеса,
Но съ нею и твоя погаснетъ вдругъ краса;
Соединенныя взаимною любовью,
640 Вы скоро будете гражданской полны кровью;
Дерзай! или съ моимъ перуномъ поспѣшу,
И нѣдры влажныя мгновенно изсушу;
Законы премѣню строительной природы:
Тамъ будетъ вѣчный зной, гдѣ нынѣ плещутъ воды;
645 Гдѣ плавала твоя среди валовъ глава,
Тамъ будетъ рость тростникъ и дикая трава.
Онъ рекъ… и Волжскiя струи остановились,
Глубокими онѣ морщинами явились;
Вели мнѣ, грозный богъ! вели, речетъ она;
650 Желанiе твое исполнить я должна.
Взбунтуй твои валы! свирѣпый духъ вѣщаетъ,
Да гордыхъ Россiянъ пучина поглощаетъ!
Какъ камень сильною поверженный рукой,
Кидалась Волга внизъ съ поспѣшностью такой;
655 Раскинувъ рамена во влажныя дороги,
Изъ рукъ составила великiя пороги;
Пресѣчь Россiянамъ въ струяхъ свободный путь,
Устроила она имъ встрѣчу тверду грудь:
Сгустлилися валы власовъ ея сѣдиной;
660 Кремнемъ ея чело изникло надъ пучиной;
Журчащiй вихрь въ струяхъ повѣяли уста,
И заперли судамъ во влажности врата.
Глава подъемлется и чреслы онѣмѣли.
Составились изъ нихъ препоны, камни, мѣли.
665 Безбѣдный на водахъ имѣющи покой,
Россiяне плывутъ съ веселiемъ рѣкой;
Прохладному пути предѣлы близко числятъ;
Въ бесѣдѣ радостной о славѣ только мыслятъ.
Но вдругъ перемѣнивъ теченiе вода,
670 Помчала въ быстрину, какъ легку трость, суда.
Подъемля смерть главу изъ влажныя утробы,
Составила изъ волнъ колеблющися гробы;
Со свистомъ шумный вѣтръ во слѣдъ судамъ вился,
И съ бурей страшный вопль отвсюду поднялся;
675 Казался каждый валъ чудовищемъ шумящимъ,
Пловущихъ поглотить съ ладьями вдругъ хотящимъ;
Ревущiе валы поднявъ верхи свои,
Возносятъ къ облакамъ великiя ладьи,
И вдругъ разсыпавшись во рвы ихъ низвергаютъ,
680 Гдѣ кажется они геенны досягаютъ;
На крыльяхъ вихрь летитъ имъ встрѣчу по водѣ:
Что дѣлать въ таковой Россiянамъ бѣдѣ?
На небо взоръ взведутъ, покрыто небо мракомъ;
Въ различномъ страхѣ всѣ, въ смятеньѣ одинакомъ;
685 Куда отъ волнъ, куда отъ камней убѣгать?
Смерть видятъ; знаютъ смерть они пренебрегать;