О Нимфы красныя лѣсовъ и рощей злачныхъ!
Наяды во струяхъ живущiя прозрачныхъ!
Оставьте водный токъ, оставьте вы лѣса,
И дайте ваши мнѣ услышать голоса:
5 Украсьте пѣснь мою и лиру мнѣ настройте,
Любезну тишину кругомъ Казани пойте.
Уже въ поляхъ у васъ кровавыхъ браней нѣтъ;
Гдѣ прежде кровь лилась, тамъ малый Тибръ течетъ;
Парнасскiе цвѣты, какъ благовонны крины,
10 Цвѣтутъ подъ сѣнiю щедротъ ЕКАТЕРИНЫ;
Ликуютъ жители во щастливой странѣ,
Въ прохладномъ житiи, въ безбѣдной тишинѣ.
Недавный грозный рокъ вы, Нимфы, позабудьте,
Вкушая сладкiй миръ, благополучны будьте;
15 Съ моей свирѣлiю хощу пристать я къ вамъ,
Придайте вы моимъ прiятности стихамъ.
Вы зрѣли шествiе прекрасныя Сумбеки,
Когда ее изъ стѣнъ несли къ Свiяжску рѣки;
Вы видѣли тогда страданiе ее;
20 Вложите плачь и стонъ въ сказанiе мое,
Дабы Царицы сей вѣщалъ я о судьбинѣ,
Какъ бѣдства, страхи, брань умѣлъ вѣщать донынѣ;
Отъ браней ко любви я съ лирой прелеталъ,
Недовершенный трудъ моимъ друзьямъ читалъ;
25 О! естьли истинну друзья мои вѣщали,
Мои составленны ихъ пѣсни возхищали;
И Музъ любители у Невскихъ береговъ,
Сихъ часто слушали внимательно стиховъ.
Придайте Нимфы мнѣ цвѣтовъ и силы нынѣ,
30 Да будетъ пѣснь моя слышна ЕКАТЕРИНѢ;
Цвѣтущiй предъ Ея престоломъ яко кринъ,
Да внемлетъ пѣнiю Ея любезный Сынъ,
О праотцѣ твоемъ, Великiй Князь! вѣщаю,
Военную трубу Тебѣ я посвящаю;
35 Геройскiя дѣла поютъ стихи мои,
Да будутъ нѣкогда воспѣты и твои.
Еще печальна ночь Сумбеку окружала,
Еще рыдающа въ одрѣ она лежала,
Когда достигла къ ней не сладостная лесть,
40 Но слухъ разящая изгнаньемъ вѣчнымъ вѣсть;
Въ лицѣ прiятный цвѣтъ, въ очахъ тускнѣетъ пламень,
И сердце у нее преобратилось въ камень.
Какъ плѣнникъ, внемлющiй о смерти приговоръ,
Сомкнула страждуща полуумершiй взоръ;
45 Однимъ стенанiемъ пришедшимъ отвѣчала,
Лишенна плотскихъ чувствъ душа ея молчала;
Въ устахъ языкъ хладѣлъ, въ груди спирался стонъ;
Сумбеку наконецъ крилами обнялъ сонъ,
И мысли усыпивъ, тоску ея убавилъ;
50 Тогда въ мечтанiи ей Ангела представилъ,
Который ризою небесною блисталъ;
Держащъ лилейну вѣтвь, Царицѣ онъ предсталъ,
И съ кротостiю рекъ: О чемъ, о чемъ стонаешь?
Взгляни, нещастная! и ты меня узнаешь;
55 Я руку у тебя въ то время удержалъ,
Когда взносила ты на грудь свою кинжалъ;
Я посланъ былъ къ гробамъ всесильною судьбою,
Когда супругъ въ нощи бесѣдовалъ съ тобою;
Что сердце ты должна отъ страсти отвращать,
60 Я тѣни страждущей велѣлъ сiе вѣщать;
Но ты любовiю твой разумъ ослѣпила,
Совѣты данные и клятву преступила,
И бѣдства на тебя рѣкою потекли;
Въ пучину бурную отъ брега отвлекли.
65 Однако не крушись, печальная Сумбека:
Богъ смерти грѣшнаго не хощетъ человѣка;
Послѣдуй здраваго сiянiю ума.
Сей городъ мрачная покроетъ вскорѣ тма,
Взгляни ты на Казань! На градъ она взглянула,
70 И зря его въ крови, смутилась, воздохнула;
Узрѣла падшую огромность градскихъ стѣнъ,
Рыдающихъ дѣвицъ, влекомыхъ юношъ въ плѣнъ;
Зритъ старцевъ плачущихъ, во грудь себя разящихъ,
Оковы тяжкiя Казанцовъ зритъ носящихъ….
75 Се рокъ твоей страны! небесный Ангелъ рекъ,
Настанетъ по златомъ Ордамъ желѣзный вѣкъ,
Тебя въ Свiяжскѣ ждетъ прiятная судьбина,
Гряди, и не забудь Гирея взять и сына,
Гряди!… И возсiявъ какъ свѣтлая заря,
80 На небо возлетѣлъ то слово говоря.
Видѣнье скрылося, Сумбека пробудилась,
Мечтой подкрѣплена, въ надеждѣ утвердилась,
Невѣста будто бы ликующа въ вѣнцѣ,
Имѣла радости сiянiе въ лицѣ;
85 Величественный видъ изгнанница имѣла,
И къ шествiю ладьи готовить повелѣла.
О коль поспѣшно былъ исполненъ сей приказъ!
Но какъ смутилась ты, Сумбека, въ оный часъ?
Какою горестью душа твоя разилась,
90 Когда судьба твоя тебѣ изобразилась?
Когда взглянула ты ко брегу шумныхъ водъ,
Гдѣ вкругъ твоихъ судовъ стѣсняется народъ?
Повинна слѣдовать Небесъ опредѣленью,
Сумбека власть дала надъ сердцемъ умиленью;
95 Взглянула на престолъ, на домъ, на вертоградъ,
И смутнымъ облакомъ ея покрылся взглядъ;
Всѣ кажется мѣста уже осиротѣли,
Но прежни прелести отъ нихъ не отлетѣли.
Тогда, отъ видовъ сихъ не отъимая глазъ,
100 Рекла: И такъ должна я въ вѣкъ оставить васъ!
И вѣчно васъ мои уже не узрятъ взоры?
Любезный градъ! прости, простите стѣны, горы!…
Объемлетъ во слезахъ всѣ вѣщи, всѣ мѣста;
Примкнула ко стѣнамъ дрожащiя уста;
105 Прости, Казань, прости! Сумбека возопила,
И томнымъ шествiемъ въ другой чертогъ вступила.
Лишь только довлеклась она златыхъ дверей,
Изъ мѣди изваянъ гдѣ видѣнъ Сафгирей;
Взоръ кинувъ на него она затрепетала,
110 Простерла длани вверхъ и на колѣни стала;
Порфиру свергнула; пеняющей на рокъ,
Въ очахъ супруговыхъ ей зрится слезный токъ;
Терзая грудь рекла: Супругъ великодушный!
О мнѣ нещастнѣйшей ты плачешь и бездушный!
115 Ты чувствуешь, что я въ позорный плѣнъ иду;
Ты видишь токи слезъ, мою тоску, бѣду;
Въ послѣднiй разъ, мой Царь! стопы твои объемлю,
Въ послѣднiй, гдѣ ты скрытъ, сiю цѣлую землю;
Не буду въ ней лежать съ тобою, мой супругъ!…
120 Лобзая истуканъ, затрепетала вдругъ,
Какъ будто ночь ее крилами окружала,
Въ объятiяхъ она бездушный ликъ держала.
Вѣщаютъ, будто бы внимая плачу онъ,
Илъ мѣдь звѣнящая произносила стонъ.
125 Но свѣтомъ нѣкакимъ незапно озаренна,
Отторглась отъ Царя Сумбека ободренна,
Вѣнецъ и тронъ! рекла, уже вы не мои!
Бѣги, любезный сынъ! въ объятiя сiи;
Отъ многихъ мнѣ