И стрѣлы и мечи во втулахъ зашумѣли,
Которы храбрые воители имѣли.
Дабы начальникамъ осаду возвѣстить,
Велѣлъ Монархъ Хоругвь святую разпустить.
525 Князь Пронскiй, жаждущiй сего священна знака,
Съ отборнымъ воинствомъ преходитъ токъ Булака;
Стоящiй близь его въ лугахъ съ полкомъ своимъ,
И Троекуровъ Князь подвигся купно съ нимъ.
Какъ туча воинство ко граду воздымалось,
530 И молнiями въ немъ оружiе казалось,
Преходятъ; зрится имъ Казань какъ улiй пчелъ
Который межъ цвѣтовъ стоящiй запустѣлъ;
Молчаща тишина во градѣ пребывала,
Но бурю грозную подъ крыльями скрывала.
535 Такъ часто Окiянъ предъ тѣмъ впадаетъ въ сонъ,
Когда готовится къ великой бурѣ онъ;
И многи ратники войной неизкушенны,
Казанской тишиной казались возхищенны.
Но два начальника молчащу злость сiю
540 Почли за скрытую въ густой травѣ змiю.
Съ орлиной быстротой прешедъ холмы и рвины,
Едва крутой горы достигли половины,
Отверзивъ пламенны уста, какъ страшный адъ,
И вдругъ затрепетавъ, изрыгнулъ войска градъ:
545 Казанцы бросились полкамъ Россiйскимъ въ стрѣчу,
И съ воплемъ начали они кроваву сѣчу,
Какъ волки, нашихъ силъ въ средину ворвались,
Кровавые ручьи мгновенно полились,
Россiйски ратники на части раздѣленны,
550 Быть скоро не могли въ полки совокупленны;
Съ одной страны, какъ градъ, летѣла туча стрѣлъ;
Съ другой ревѣла смерть, пищальный огнь горѣлъ.
Послѣдующи два героя Едигеру,
Покинувъ смутный градъ, какъ страшны львы пещеру,
555 Оставивъ двѣ четы героевъ во стѣнахъ,
Смѣшали воинство, какъ вихрь смущаетъ прахъ;
Ихъ стрѣлы не язвятъ, и копья устремленны,
Ломаясь о щиты, падутъ какъ трости тлѣнны.
Озмаръ единъ изъ нихъ, производящiй родъ
560 Отъ храбрыхъ рыцарей у Крымскихъ черныхъ водъ,
На Россовъ страхъ въ бою, какъ грозный левъ, наводитъ,
Трепещутъ всѣ, куда сей витязь ни приходитъ;
Главу единому, какъ шаръ онъ разрубилъ;
Другова въ чрево онъ мечемъ насквозь пронзилъ;
565 Всѣхъ коситъ какъ траву, кто щитъ свой ни уставитъ;
Строптивый конь его тѣла кровавы давитъ;
Уже съ Русинскаго съ размаху ссѣкъ главу,
Она роптающа упала на траву.
Угримова повергъ немилосердый воинъ;
570 Сей витязь многiе жить вѣки былъ достоинъ,
Единый сынъ сей мужъ остался у отца,
И въ юности не ждалъ толь скораго конца.
Отъемлетъ лютый Скиѳъ супруга у супруги;
Возплачутъ отъ него и матери и други.
575 Тогда злодѣй полки какъ волны раздѣлилъ,
На Троекурова всю ярость устремилъ.
Воитель, въ подвигахъ неукротимый, злобный,
Закинувъ на хребетъ свой щитъ лунѣ подобный,
Въ уста вложивъ кинжалъ, и въ руки взявъ мечи,
580 Которы у него сверкали какъ лучи,
Бѣжитъ, но встрѣтилъ Князь мечемъ сего злодѣя;
Текуща кровь съ броней на землю каплетъ рдѣя;
Наводитъ ужасъ онъ какъ близкая гроза;
Сверкаютъ подъ челомъ у варвара глаза;
585 Героя поразить мечами покушался,
Подвигся, отступилъ, во всѣ страны метался;
Хотѣлъ со двухъ сторонъ мечи свои вонзить,
Но Князь успѣлъ его сквозь сердце поразить;
Злодѣй заскрежетавъ сомкнулъ кровавы очи,
590 И гордый духъ его ушелъ во мраки ночи.
Повержена врага увидѣвъ своего,
Герой Россiискiй снять спѣшитъ броню съ него;
Удары злобныхъ Ордъ щитомъ своимъ отводитъ;
Ихъ нудитъ отступить, съ коня на землю сходитъ;
595 Поникъ, но храбрость ту другой злодѣй пресѣкъ,
Съ копьемъ въ одной рукѣ, въ другой съ чеканомъ текъ;
Шумитъ какъ древнiй дубъ, великъ тяжелымъ станомъ,
И Троекурова ударилъ въ тылъ чеканомъ:
Свалился шлемъ съ него какъ камень на траву;
600 Злодѣй, алкающiй разсѣчь его главу,
Направилъ копiе рукою въ саму выю,
И скоро бы лишилъ поборника Россiю;
Уже броню его и кольцы сокрушилъ,
Но Пронскiй на конѣ къ сей битвѣ поспѣшилъ;
605 Узнавый, что его сподвижникъ погибаетъ,
Какъ молнiя ряды смѣшенны прелетаетъ;
Разитъ, и руку прочь успѣлъ онъ отдѣлить,
Которой врагъ хотѣлъ геройску кровь пролить;
Свирѣпый витязь палъ. Ордынцы встрепетали;
610 Возкрикнули, щиты и шлемы разметали;
Смѣшались, дрогнули, и обратились въ бѣгъ.
Съ полками Пронскiй Князь на ихъ хребты налегъ.
Какъ волны предъ собой Борей въ пучинѣ гонитъ,
Или къ лицу земли древа на сушѣ клонитъ:
615 Такъ гонятъ Россы ихъ въ толпу соединясь,
Рубите! бодрствуйте! имъ вопитъ Пронскiй Князь.
Весь воздухъ огустѣлъ шумящими стрѣлами,
И долъ наполнился кровавыми тѣлами;
Звукъ слышится мечный и ржанiе коней;
620 Летаетъ грозна смерть съ косою межъ огней;
Катятся тамъ главы, лiются крови рѣки,
И человѣчество забыли человѣки!
Что былобъ варварствомъ въ другiя времена,
То въ полѣ сдѣлала достоинствомъ война.
625 Отрубленна рука, кровавый мечь держаща,
Ни страшная глава въ крови своей лежаща,
Ни умирающихъ прискорбный сердцу стонъ,
Не могутъ изъ сердецъ изгнать свирѣпства вонъ.
За что бы не хотѣлъ герой принять короны,
630 То дѣлаетъ теперь для царства обороны;
Недосязающiй бѣгущаго мечемъ,
Старается его достигнуть копiемъ;
Бросаетъ вдаль копье, и кровь течетъ багрова;
Лишь только умерщвлять, на мысли нѣтъ инова!
635 Окровавилися лазоревы поля;
И стонетъ, кажется, подъ грудой тѣлъ земля.
Казанцы робкiе свой путь ко граду правятъ,
Тѣснятся во вратахъ, сѣкутъ, другъ друга давятъ;
Безвремянно врата сомкнувши робкiй градъ,
640 Какъ вихремъ отразилъ вбѣгающихъ назадъ.
Казанцы гордый духъ на робость премѣнили,
Спираяся у вратъ, колѣна преклонили.
Князь Пронскiй мщенiемъ уже не ослѣпленъ,
Ихъ прозьбой тронутъ былъ, и принялъ ихъ во плѣнъ.
645 Тогда луна свои чертоги отворила,
И ризой темною полки и градъ покрыла.
Но кровiю своей и потомъ омовенъ,
Князь Трекуровъ былъ во Царскiй станъ внесенъ.
Какое зрѣлище! съ увядшимъ сходенъ цвѣтомъ,
650 Который преклонилъ листы на стеблѣ лѣтомъ,
На персяхъ онъ главу висящую имѣлъ.
Взглянувый на Царя, вздохнулъ и онѣмѣлъ.
Рыдая Iоаннъ бездушнаго объемлетъ,
Но Царь, обнявъ его, еще дыханье внемлетъ:
655 Герой сей живъ!… онъ живъ!… въ восторгѣ вопiетъ;
Самъ стелетъ одръ ему и воду подаетъ.
Колъ такъ Владѣтели о подданныхъ пекутся,
Они безгрѣшно ихъ отцами нарекутся.
Ахъ! для чего не всѣ, носящiе вѣнцы,
660 Бываютъ подданнымъ толь нѣжные отцы?
Но Царь при горестяхъ веселье ощущаетъ,
Изходитъ изъ шатра, и воинству вѣщаетъ:
Вашъ подвигъ намъ врата ко славѣ отворилъ,
И наши будущи побѣды предварилъ;
665 Мужайтеся, друзья! мы зримъ примѣры ясны,
Что брани наглыхъ Ордъ дляРоссовъ безопасны.
Увидя Пронскаго, о Князь! вѣщалъ ему,
Коль мы послѣдуемъ примѣру твоему,
Наутрiе Орда и градъ ихъ сокрушится….
670 Сiе пророечство внедолгѣ совершится!
Ордамъ поборникъ адъ, поборникъ Россамъ Богъ;
Начальникъ храбрый Царь: кто быть имъ страшенъ могъ!
О Муза! будь бодра, на крилѣхъ вознесися,
Блюди полночный часъ и сномъ не тяготися.
675 Что медлитъ мрачна нощь, что волны спятъ въ рѣкѣ?