Моторные площадки, так же как и прием «уплотнения» сценической площади… все это (кто спорит) могло оказаться прекрасным, но не оказалось! Был или не был форм[альный] замысел, об этом можно только догадываться!
Конец николаевской эпохи?
В сюжетно-логическом плане это не «конец», а памятник, монумент Николаю I, который послал-де своего чиновника наказать Городничего и Городничиху, несмотря на то, что первый изящен, как гвардеец, а вторая красива, как Наталия Гончарова8.
Почему Мейерхольд, меняя многое в гоголевском Ревизоре, оставил нетронутым финал? Просто не догадался, что с ним делать? Но тогда на кой прах ставить Ревизора?
Может быть, «конец» Ревизора разрешен не в сюжетном, не в логическом, а в непосредственном эмоциональном воздействии на публику финального (страшного!) натюрморта?!
Не видя спектакля, я сильно надеялся на это: в худшем случае, думалось мне, будет паноптикум. Но то, что я увидел, – просто глупо, смешно и горько: витрина готового платья в сумерки.
И режиссером и художником куклы сработаны, расставлены, поданы невероятно халтурно.
Для растратчиков: костюмы – яркие переводные картинки во вкусе Делла-Вос-Кардовской9, мебель под Судейкина10, темп на эстетических протезах пленительно медленный МХАТС-ТРОТТ11 (Провинциалка12, Месяц в деревне13).
В некоторых рецензиях я читал хулу на актеров и в особенности на Старковского14 (Городничий). Надо быть рецензентом, чтобы не видеть, какую нагрузку несет на себе в этом спектакле актер, и в особенности исполняющий роль Городничего, чтобы не удивиться необыкновенной стойкости и выносливости актеров, занятых в Ревизоре Мейерхольда. Ни одна фраза ничем не поддержана в постановке, а фраз этих – море, а переплывать это море приходится сидя тесной семьей на небольшом плоту, который чудом уцелел в общем кораблекрушении театра. Одной Бабановой15, несчастной сморщенной Марье Антоновне, удалось рассмеяться, и ее замечательный смех звучит высоко и одиноко надо всем спектаклем.
Когда не повезет, так уж не повезет. Зачем несколько эпизодов подряд снабжены ночками (круглая, плоская и еще какая-то)? В искусстве нет случайностей! Очевидная разорванность сюжета настолько охлаждает публику, что каждый новый эпизод «танцует от печки» и нуждается в подогревании. Кстати сказать: монолог Осипа подогревается смехом поломойки, Хлестакова – присутствием […I16 Ан[ны] Ан[тоновны] – толпой гусар (см[отри] Соф[ью] П[етровну] Лихутину в окруж[ении] гусаров-улан в Петербур[ге]). Гоголь – Вертинским.
[Позавчерашний остывший ужин мирискусников не может обойтись без подогревания. Эта подробность не случайна.]17
За многие годы работы З. Райх не сделала ни малейшего успеха. Это совершенно безнадежный человек в театре. Взваливать на ее плечи всю тяжесть плохо сорганизованного спектакля – преступление против театра и против человека. При всех наилучших внешних данных – З. Райх нестерпима на сцене. Манера говорить – сырая в принципе, движения – близкие к обмороку. Так было во всех ролях и в особенности в Ревизоре.
Бл[ижайшее] будущее театра им[ени] Вс. Мейерхольда не может не интересовать нас. До сих пор это был единственный революционный театр Республики с широким размахом больших культурных задач, которые ставил и разрешал Мейерхольд в последние годы своей работы.
Бесспорный провал Ревизора есть результат отрыва Вс. Мейерхольда от Лефа19, п[отому! что такое дите, как Ревизор, могло быть только порождением МХАТа20 в союзе с Н. Н. Евреиновым21, вследствие чего театр им[ени] Вс. Мейерхольда становится хуже аков22, хуже всех, превращается в «Старинный театр»23 для господ эстетов и эротоманов – нэпачей.