Собрание стихотворений

И довольство имеет, однак в чужестранны
135 Власти с яростью бежит на слаба соседа,
Жжет, рубит без милости, не оставит следа
Жилища его, целы истребит народы;
А потом, чтоб действо то на многие годы
Памятно было, люди ж ему посвящают
140 Башни, храмы, ворота, богом называют.
Вельможа той, вышню власть не могий терпети
В иных руках, свирепством своим того ж дети
Отечества взаимну гибель подущает;
Того ж града жители друг друга ссылает,
145 И один другому смерть, жаден, ищет дати;
Под подобным знаменем — враждебные рати;
Блещет зло оружие, текут струи крови,
А он, сердцем радостен, поднимает брови
И хвастает, что его совет столь был здравый,
150 Что жизни не пожалел для воли и славы.
Другой явно наступать, слаб сый, не дерзает,
Тайны ямы к гибели сильнейшим копает:
То ядом поит, то сном в доме отягченна
Огню предаст, и рука, тайно воруженна,
155 Скольких без проводника ввела на путь ада.
Мать свирепа, о боже! жрет собственны чада,
Забыв страх и жалость всю; брат своего брата,
Сын отца побивает, лише бы утрата
Чести не была какой иль бы в том прибыток:
160 Жизнь ничто, когда дело — чтоб не был убыток.
Сверх того, зверь, когда зол, пользу себе чает:
Пищу ищет себе волк, как овцу терзает,
Лев, тигра умерщвляя, недруга сбыть тщится,
И бык, рогами вредя, от вреда щитится;
165 А человек без пользы себе иным вреден:
Хоть бы силен был, славен и собой небеден,
Коли видит, что другой его превышает
В славе, в силе, в богатстве, мертва себя чает,
Мучится сердце его, не знает покою,
170 Пока не сгубит кого; коли сам собою
Не силен к тому, прельстит сильного невежду;
Между тем он с того зла никую надежду
Себе ждет: не прибудет ни денег, ни чести,
Не наполнит действом тем печатные вести.
175 Мало ему, что рука бесовским советом
Наставлена показать искусным наветом
Чрез мал прах велику смерть пылать из металла;
Мало, что железо, сталь ядовитей жала
Змеиного остротой — в крайну гибель бедну
180 Роду человеческу ввел ябеду вредну,
Истинный Пандоры дар. Сколько погибает
Людей чрез нее, сколько всю жизнь воздыхает,
Сколько сирот померло, сколько вдовиц тают,
Пока стряпчие с дьяком выписку счиняют.
185 А в лесах звери того нимало боятся,
Без лукавства ссорятся, без злости мирятся,
Не заводятся дела, приказов не знают;
Орлы орлов на доску стать не вызывают;
Николи волк не всадил волка же в колоду,
190 Для чего без пошлины взмутил его воду;
Большой медведь от меньших улей с рук отняти
Не смеет за то, что он ему лучше кстати,
И волк, что трудом достал, хоть завистну оку
Подпал бы, не утратит тем, что не стал к сроку.
195 Да что ж, скажет кто-нибудь, человек уставы
Вымыслил и правила, чем добрые нравы
Вводить и злых свирепость в пользу укрощати,
Не знак ли то доброты? где то зверям знати?
Подлинно — знак, но впротив: не доброты — злости.
200 На что б пила, каб не столь тверды были кости?
Если б не зол человек, на что бы уставы?
Законы уставлены, чтоб исправить нравы
И удержать склонность к злу, что нам с детства сродно;
Нужда сделала закон; а то б, ей! несходно
205 То самое исправлять, что право собою.
Звери, понеже чище, нежли мы, душою,
Законов не требуют, да живут согласно:
Один у другого век не грабит напрасно,
Ни разбоев нет у них, нет кражи без нужды,
210 Свое место всяк знает; не вступает в чужды
Чистосердечны дела; вредят ли — то явно
И за нужду, не затем, что вредить есть славно.
Но ни зло, ни добро им, скажет, неизвестно,
Не знают, что прилично, что гнусно, что честно,
215 И как злы невзначай, так добры не нарочно.
Столь и лучше такое невежество прочно!
А мы что? знаем добро и то похваляем —
Любим злое и в том жизнь свою утверждаем;
Добродетель, хвалима гладом, хладом тает,
220 Злонравие все бранят, а всяк снабдевает.
Еще оправдание, скажет, я имею:
Человек один может добро и злодею
Своему делать, пищу дает неимущим,
Печальным утеху и помощь в бедах сущим,
225 А в зверях уж того нет, и слухом не знают.
Случается, правда, то, да скольких считают
Таких? Есть ли хоть десять в семьсот слишком веков?
Трудней таковых сыскать можешь человеков,
Нежли сливам средь зимы расти на соломе
230 Иль трезвых видеть певчих в епископском доме.
Итак, сумнюсь добро то совершенным звати,
Не навыкли мы даром добрыми бывати:
Коль милостыню даем — верь, себя жалеем;
Если то не чужое, наградить умеем