Ст. 200. На что б пила... «Если б не тверда была кость, то на что бы токарям и прочим костяного дела мастерам пила; крепость их принудила крепкое вымыслить орудие».
Ст. 202. Законы уставлены, чтоб исправить нравы. «Т. е. законы учреждены, чтоб злые наши нравы исправлять, и подлинно — когда законы право уставлены бывают, не ино есть их намерение — только введение добродетелей и отвращение от злонравия, и потому философы определяют закон быти предложение, которое показует, какое дело делать и какого не делать: за добро, которое от того надеяться надобно, или за зло, которого от сего опасаться должно».
Ст. 203. Что нам с детства сродно. «Преосвященный новгородский в предисловии своем на книжицу под титулом «Первого учения отроком», говоря о человеке, пишет: трудно тому не быть злу, который и родился зол, а потом слово свое подтверждает священным писанием, приводя текст сей: все помышление его на зло от юности его».
Ст. 209. Нет кражи без нужды. «Волк крадет овцы, а лисица курицы для того, что есть хочет и без того с голоду умереть может: а люди, много имея, крадут без нужды».
Ст. 211. Чистосердечны дела. «Т. е. поступки зверей все без лукавства».
Ст. 216. Столь и лучше. «Тем самым лучше звери людей, что, не зная, что добро и что зло, больше того, чем сего держатся».
Ст. 230. Иль трезвых видеть певчих... доме. «Из ста архиерейских певчих редко не пьяниц десятерых сыщешь. Не знаю, для чего люди должности сей особливо к вину склонны, разве пение побуждает жажду или охоту дает к веселию».
Ст. 247. Такого-то Диоген. «Диоген был философ секты кинической, рожден в Синопе в 341 лето по созд<ании> Рима. Отца имел Ицесия. За дело подложной монеты высланный из отечества, приехал в Афины, где был учеником Антистена, и хотя учитель его был основателем секты кинической, однако он столько прославил ее, что его за начальника почитают. Сей Диоген однажды вышел в город на площади в самую полдень с фонарем в руках, и вопрошающим его о таком чудном деле отвечал, что ищет человека; и к тому-то сатирик наш говорит: что не сто свеч даром изжег».
Ст. 248. Был смехом века. «Т. е. все того века люди смеялися».
Ст. 249. К глупости приступим. «Сатирик, описав непостоянство и злость человека, начинает глупость его изображать, что была третья часть его предложения».
Ст. 318. Рядна роспись. «Называется роспись, в которой написано приданое невесте: пишут роспись ту на гербовой бумаге, и отец невесты с многими свидетельми, заручив ее собственными руками, днем прежде свадьбы отдают жениху, который, если опасается, что тесть ему слова не додержит, записывает у крепостных дел».
Ст. 355–356. И суеты полны... мысли. «Не всякое о будущих попечение хулит сатирик, ибо мысль о будущей жизни не только не глупа, но весьма благоразумна и весьма потребна, как церковник нас учит: «Поминай последняя твоя и во веки не согреши». Но сатирик говорит о таких о будущем мыслях, каковы имел оный богач евангельский, который рассуждал разорить житницы свои и, создав другие, большие, собрать в них обильное свое жниво и сказать душе своей: «Душе моя, яждь, пий, веселися, имаши богатства много, лежаща на лета многи», которого рассуждения суету сам Спаситель обличил, повествуя, что бог тому богачу сказал: «Безумие, в сию нощь истяжут душу твою от тебе, сия же кому будут». О таких размышлениях говорит наш сатирик и для того приложил эпифетон суеты полны».
Ст. 363. За вещь, правда, вкусную, но нам в естве вредну. «Какова есть корица, гвоздика, мушкатный цвет, мушкатный орех и проч. приправы, которые подлинно вкус придают кушаньям, но, по мнению всех докторов, здоровью суть весьма вредительны. От стиха 361 по 367-й ст. сатирик описывает безрассудную отвагу людей, которые ездят по морю в Америку и в той езде столько бед и страху терпят, чрез время полугода, для приобретения вещей, без которых легко обойтись можно».
Ст. 377. Богатством Цереры. «Т. е. сборками всякого хлеба, потому что Церес была богиня плодов и овощей и, по баснословию древних, от нея зависело плодородие и недород хлеба (Гиралдия, в ист. богов, столб. 421)».
Ст. 397. Дерзнул богом себя звать. «Филон, жидовин, в описании посольства своего к императору римскому Каю Калигуле представляет нам ужасный сей человеческой глупости образец, понеже повествует, что сей император, побив всех своих сродников и видя, что не осталося кому бы противиться воле его, не довольствовался крайнею честию, которую людям подавать можно, но восхотел и ту себе присвоить, которая одному всесильному богу прилична. «И сказывают, — говорит Филон, — что, желая цесарь сей такое безрассудное мнение себе самому удостоверить, сим образом рассуждал: как те, которые пасут стада быков, овец и коз, не суть сами ни быки, ни бараны, ни козы, но суть люди, вида бесконечно превосходнейшего нежли тех животных; подобным образом тех, которые начальствуют над всеми тварьми, что ни есть в свете, достойно иметь за паче человеков и надлежит почитать их богами». Можно б и другие многие образцы, но о таком гнусном действе и сего одного довольно».