— — Laudare paratus,
Si bene ructavit, si rectum minxit amicus.
<Готовый хвалить, если друг хорошо отрыгнул, если надлежащим образом помочился.>
Ст. 322. Детей мать и проч. Столь Невию все подозрительно, что чает, что жена его детей учит мотать и долги наживать, чтоб тем ущерблять его богатство.
Ст. 332. Бедство временно. Бедство, которое кончится каким-либо уроном. В самом деле, лучше легковерием что-нибудь, хотя важное, потерять, чем беспрестанным недоверия беспокойством вечно себя мучить.
Ст. 343. В себе не волен. Не силен утишить свою страсть.
Ст. 352. И в многих случаях... Здесь сатирик вдруг пресекает описание завидливого Зоила, чтоб не наскучить Феофану.
Ст. 361. Пастырь прилежный своем о стаде радеет. Феофан имеет епархии Новгородскую и Великолуцкую, в которых правлении недремно печется.
Ст. 362. Спасения семя часто сеет. Часто, сиречь, проповедует слово божие.
Ст. 364. Главный и церкви всея правитель. Понеже он первейший член российского Синода.
Ст. 368. Воля нам всевышнего ясна. Проповедьми и книгами своими толкует нам волю божию.
Ст. 374. Разнит мир. Разнят люди меж собою.
Ст. тот же. Жизни тесны суть пределы. Жизнь коротка.
Ст. 377. Кастор любит лошадей, а брат его — рати. Касторов брат был Поллукс; оба (по баснословию древних) дети Юпитеровы («Гиралдии в истории богов»). От сего стиха по последний есть подражание следующих Горациевых (сатира I книги 2) :
Castor gaudet equis, ovo prognatus eodem
Pugnia. Quot capitum vivunt, todidem studiorum
Millia; me pedibus delectat claudere verba.
<Кастор любит коней, а рожденный из одного с ним яйца (т. е. родной брат его) — кулачный бой. Сколько тысяч голов, столько тысяч стремлений; мне нравится заключать слова в стопы.>
Ст. 381. И я не без пятен. И я не без погрешений.
САТИРА IV О ОПАСНОСТИ САТИРИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ {*}
1 Музо! не пора ли слог отменить твой грубый
И сатир уж не писать? Многим те не любы,
И ворчит уж не один, что, где нет мне дела,
Там мешаюсь и кажу себя чресчур смела.
5 Много видел я таких, которы противно
Не писали никому, угождая льстивно,
Да мало счастья и так возмогли достати;
А мне чего по твоей милости уж ждати?
Всякое злонравие, тебе неприятно,
10 Смело хулишь, да к тому ж и говоришь внятно;
Досаждать злым вся жадна — то твое веселье,
А я вижу, что в чужом пиру мне похмелье.
Вон Кондрат с товарищи, сказывают, дышит
Гневом и, стряпчих собрав, челобитну пишет,
15 Имея скоро меня уж на суд позвати,
Что, хуля Клитесов нрав, тщуся умаляти
Пьяниц добрых и с ними кружальны доходы.
А Никон, тверды одни любящий до́воды,
Библию, говорят, всю острожской печати
20 С доски до доски прошел и, не три тетрати
Наполнив, мудрые в них доводы готовит,
Что нечистый в тебе дух бороду злословит,
Что законоломное и неверных дело —
Полосатой мантию ризою звать смело.
25 Иной не хочет писать указ об отказе,
Что о взятках говоришь, обычных в приказе.
Одним словом, сатира, что чистосердечно
Писана, колет глаза многим всеконечно —
Ибо всяк в сем зеркале, как станет смотрети,
30 Мнит, зная себя, лицо свое ясно зрети.
Музо, свет мой! слог твой мне, творцу, ядовитый;
Кто всех бить нахалится, часто живет битый,
И стихи, что чтецам смех на губы сажают,
Часто слез издателю причина бывают.
35 Знаю, что правду пишу и имен не значу,
Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу;
Да правда редко люба и часто некстати —
Кто же от тебя когда хотел правду знати?
Вдругорь скажу: не нравна — угодить не можно,
40 Всегда правду говоря, а хвалить хоть ложно,
Хоть излишно, поверь мне, более пристойно
Тому, кто, живя с людьми, ищет жить покойно.
Чего ж плакать, что народ хромает душою?
Если б правдой все идти — таскаться с сумою.
45 Таков обычай! уйми, чтоб шляп не носили
Маленьких, или живут пусть люди как жили.
Лучше нас пастыри душ, которых и правы
И должность есть исправлять народные нравы,
Да молчат: на что вступать со воем светом к ссору?
50 Зимой дров никто не даст, ни льду в летню пору.
Буде ты указывать смеешь Ювенала,
Персия, Горация, мысля, что как встала
Им от сатир не беда, но многая слава;
Что как того ж Боало причастник был права,
55 Так уже и мне, что следы их топчу, довлеет
То ж счастье, — позволь сказать, что ум твой шалеет.
Истая Зевсова дочь перо их водила —
Тебя чуть ли не с другим кем Память роди́ла.
В них шутки вместе с умом цветут превосходным,
60 И слова гладко текут, как река природным
Током, и что в речах кто зрит себе досадно,
Не в досаду себе мнит, что сказано складно.
А в тебе что такого? без всякой украсы
Болтнешь, что не делают чернца одни рясы.
65 Так ли теперь говорят, так ли живут в людях?
Мед держи яа языке, а желчь всю прячь в грудях;
И, вpar смертный будучи, тщись другом казаться,
Если хочешь нечто быть и умным назваться.