195 Когда я ум углубил, о том рассуждая
И вину неистовству такову не зная
Сыскать, приступил ко мне старик сановитый,
Седою красен брадой, брюхом знаменитый
Пространным; красно лицо жиром все оплыло;
200 Чуть видны под лбом глаза, и голос унылой.
«Что ты, дружок, думаешь, стоя здесь без дела? —
Сказал мне. — По платью зрю и по строю тела,
Что ты к работе угож; буде ты охоту
Имеешь служить, я дам сносную работу;
205 Мне нужен верный слуга, ты доволен мною
Найдешься с малым трудом, будь лишь чист душою,
Но наперед скажи мне, кто ты и откуду?» —
«Службу ищу, — отвечал я, — и готов буду,
Коли угоден тебе, служить тебе сердцем.
210 Деду следуя, отец мой торговал перцем
И богатством сильным был в ближнем граде знатен,
Почтенный всем жителям купец и приятен;
И я бы перец еще продавал, жирея
С лакомства других, чресчур если б сей радея
215 О счастье моем, свое не сгубил бессудно.
В старости уже своей вздумал он быть студно
С таким богатством меня посадским оставить:
Дворянско имя любовь славы мне доставить
Взбудила его; итак, торг кинув, отдался
220 В ватаги господские, где весь промотался
В пирах, в дарах, и за пар потерял жаркое.
Умер сам нищ и мне дал наследство такое,
Как ты видишь, что службой принужден кормиться
И принужден сверх того нищете стыдиться».
225 Выслушав меня, пошел он и за собою
Мне велел идти, горесть чливою рукою
Мою осластить обещал. Идучи мы к дому,
Осмелился я спросить у него такому
Во граде пьянству вину. Старик со слезами,
230 Вздохнув, отвечал: «Дитя! не дивись меж нами
Беспорядку такову; свет уже сед тает
И к концу идет свойму. Злой нрав управляет,
Как уздой, волю людей, и сладку ту чают
Чашу, что чувствам манит, хоть в ней яд глотают.
235 Не довольны ж злобны быть и таким являться,
Злость под добродетели видом укрыть тщатся,
И ту виною своим злочинствам быть нудят,
Как хлебом сытным мертвят те, что рыбу удят.
Предки наши, кои жизнь и святу и честну
240 Сами водя и других на стезю небесну
Наставить крайне пеклись, с прочими уставы
Учредили хвальными, к расширению славы
Всевысшего, посвятить дни некии года,
В кои, оставя всю мысль житейску и рода
245 Того труды, кои нам и нашим не нужны,
Воздержався от злых дел, меж собою дружны,
В деле божием имел только упражняться:
Ему поя, ему день весь тот прожить тщаться
Всяк человек без пола разности и чина, -
250 Так святой устав ты зришь, чему стал причина.
Точно исполняется одна часть закона:
Всяку работу кинет от вечерня звона
И тот самый, чья жена и малые дети,
Наги уже, вместе с ним должны глад терпети,
255 Впрочем, церковь иль пуста, иль полна однеми,
Кои казаться пришли иль видеться с теми,
Которых инде нельзя видеть столь свободно.
Молитвы, что поп ворчит, спеша сумасбродно,
Сам не зная, что поет, кто-кто примечает;
260 День весь в бесчестных потом злочинствах летает:
Праздность бо взносит в ум то, что век бы не вспало
Нам в трудах, и нудит к злу, как коня в бег жало.
Сегодня один из тех дней свят Николаю,
Для чего весь город пьян от края до краю».
265 Пока старик продолжал речь свою умильно,
По двум причинам богов прославлял я сильно:
Первая, что в стропотном и столь злобном граде
Добрый, как казался, муж встрелся мне к отраде;
Другая, что изъяснил он мне, что, конечно,
270 Я бы угадать не мог. Хоть бы мозг свой вечно
Крутить, никогда бы в ум не могло мне впасти,
Что глупый народ, людей угождая страсти,
Мнился бога чтить, вином наполняя брюхо
И шалея в лености. Когда Пану в ухо
275 Весть та дойдет, знаю я, как он надседаться
С смеху будет; да и я принужден был жаться,
Часто сморкать и губы искусать до крови,
Видя, что морщить старик начинал уж брови.
Целовальник промыслом, портнов сын с природы,
280 И в стряпчем он проводив доме млады годы,
Плута чин был исправлять по праву наследства,
По должности, по данну воспитанью с детства
Искуснейший в городе. Одно за мной дело
В службе его было — лить в вино воду смело.
285 Как скоро бочка с вином стала порожниться,
Нужно было за водой на реку тащиться.
Впрочем, утреню, часы, обедню, вечерни
Век свой он не пропущал; ни, следуя черни,
Праздник в пьянстве провождал, но продавал в будни
290 Воду, что в вино вливал в праздник пополудни.
Несколько раз уж я, в том труде упражняя
Спину и руки свои, хотел знать, какая
Причина, что весь народ воду покупает?
«Куды ты глуп! — он сказал. — Ведь народ не знает,
295 Что воду я в бочки лью, и вино приходит,
А не воду покупать, кто в кружало входит,
Вино, что скотами нас чинит * в людском зраку,
Инак бы ты не видал в доме ни собаку».
Услышав то, хохотать я стал из всей мочи,
300 И старик, буры на мя распяливши очи,
«Чему смеешся?» — спросил. «Тебе, — отвечаю. —
Немного тому назад ты сам, как я чаю,
С слезами в глазах тужил, что народа нравы
Кончиной света грозят, что святы уставы
305 В зло употребляются, и, гнушаясь пьянству,
Изъяснил следства того, вредные гражданству,
А ты же причину зла множишь сам бесстудно:
Дрова метая в огонь, пожар гасить трудно!
Слезы, сожаление, хоть бы непритворны, —
310 К исправлению людей средства не проворны.
Противиться должен злу, отнять всю причину
И корень самый иссечь, кто того кончину
Видеть хочет, — без того весь свой труд погубит.
Вино должен перевесть, кто пьяных не любит!
315 А ты, вино продая, пьяных осужаешь,
К тому же вседневно ты народ весь прельщаешь,
Кой, душе веря твоей, ценой покупает
С вином воду, что с реки даром достать знает;
А ты, богомольный муж, в праздник по уставу
320 Молишься, посвятив тот день в божию славу.
Из чистых устен тому молитвы лишь внятны —
Больше тех добры дела ему суть приятны.
Сколько часто ни молись, он твои обманы
Видит, и вот тяжкие грозят тебе раны».