Их дом находился в центре Талсы, в одном из старых районов, недалеко от дома Далласа. Двухэтажный дом в колониальном стиле, выкрашенный в белый цвет, с черными ставнями, стоял на большом угловом участке, и там было достаточно места для четырех дочерей. В их доме никогда не царила тишина, всегда бушевали гормоны и было чертовски весело, как могло быть весело с четырьмя девочками в возрасте от двенадцати до девятнадцати лет.
Сегодняшний день ничем не отличался.
— Никогда и за миллион лет ты не покинешь этот дом в таком виде. Поднимайся наверх и переоденься, иначе можешь забыть о прогулках с друзьями.
— Мам! Папочка отстал от жизни, — заскулила Триша Рид, когда Даллас вошел в дом Ридов.
— Папочка просто пытается спасти жизнь бедному мальчику, ангел. Если ты выйдешь из дома в этой короткой юбке и обтягивающем топе, мне придется кого-нибудь пристрелить.
Топнув ногой, Триш повернулась к Далласу и попыталась, как обычно, переманить его на свою сторону.
— Дядя Даллас, эта юбка слишком короткая? — воскликнула Триш, пока Даллас стоял и наслаждался шуткой друга.
Триша Рид была не по годам цветущей пятнадцатилетней девушкой с длинными ногами, длинными каштановыми волосами и телом, которое должно принадлежать двадцатилетней девушке, а не подростку. Так что, да, юбка была чертовски короткой, особенно для девушки, которую он любил, как младшую сестру.
— Не просто «да», а чертовски «да». Я сам тебя посажу под домашний арест, если ты выйдешь из дома в таком наряде, — процедил Даллас и приготовился к последствиям.
Примерно через секунду нижняя губа девушки обычно начинала дрожать. Прямо перед тем, как потекут слезы и начнутся рыдания, с которыми она побежит вверх по лестнице в свою комнату.
«Три, два, один», — подумал Даллас.
Она не разочаровала.
— Я больше никогда с тобой не заговорю, — закричала она, взбежав по лестнице и хлопнув дверью в свою комнату, без сомнения, бросившись на кровать из-за несправедливости мира.
С обычной ухмылкой после того, как выиграет спор со своими дочерьми, Билл повернулся к Далласу и похлопал его по плечу, почти забыв о своем пятнадцатилетнем ребенке. Мужчины направились на кухню, где Джун готовила на ужин жаркое. Она обернулась и улыбнулась Далласу, но нахмурилась, глядя на мужа.
— Что ты сделал на этот раз? — обвинила Джун.
— Господи, женщина, ничего я не делал. Она пыталась улизнуть из дома в наряде стриптизерши.
— Черная юбка и красный топ с черепами? — предположила она.
— Они самые. Какого черта у нее, вообще, есть такие шмотки?
— Хочешь сам сходить с ней в торговый центр, когда она получит деньги на день рождения от твоей матери, и присмотреть за ней?
— Я зарабатываю на жизнь, ловя убийц, разве такого наказания мне недостаточно?
— Ой, умоляю. Я бы с радостью обменяла твоих убийц на четырех дочерей с ПМС, — парировала Джун. — Не мог дать мне сыновей, которые будут заботиться о своей маме, когда она станет старой и седой. Нет, ты наградил меня четырьмя девочками с внешностью супермоделей, а затем бросил на произвол судьбы, а сам развлекаешься, стреляя в людей, — возмущенно проворчала она, затем прищурилась и объявила: — Я хочу стрелять в людей.
К тому времени, как она закончила, Билл улыбался, потом схватил Джун за талию и притянул к себе, уткнувшись носом в ее шею и прошептав:
— Хочешь, сходим завтра на стрельбище и постреляем во что-нибудь?
— Только если там будут бутылки с газировкой и крупнокалиберные патроны. Ты же знаешь, я предпочитаю, когда мишени взрываются, — сказала ему Джун, обхватив его руками за шею.
— Договорились, — усмехнулся Билл, прежде чем поцеловать Джун в шею.
Как только Билл отпустил жену, она подошла к Далласу и указала на него пальцем, вызвав у него улыбку. Он знал, что грядет нечто забавное, потому что женщина была несчастна, если не читала нотации или не командовала кем-то. Даллас решил, что это условный рефлекс того, что она растила четырех девочек.
— Пригласи женщину на свидание.
— Прости? — Даллас усмехнулась, не понимая, что она имеет в виду.
— Девушка с кофе, писательница, Билл рассказал мне все о ней. Он утверждает, что она хорошенькая, как куколка, и сладкая, как яблочный пирог.
Взгляд Далласа метнулся к Биллу, и он с прищуром посмотрел на напарника. Последнее, что ему нужно, это Джун, сующая нос в его свидания. Женщина вцеплялась в вас смертельной хваткой, как ротвейлер, почуявший запах крови. А поиск женщины для Далласа по-прежнему оставался большим камнем преткновения между ним и Джун.
— И не вешай мне лапшу на уши, Даллас, что «у тебя нет времени на отношения». Не хлебом единым жив человек. Тебе нужен кто-то, кто будет ждать тебя дома в конце дня.
— Приму к сведению, — ответил Даллас с улыбкой, не собираясь говорить ей, что уже принял решение. Ему не жить спокойно, если она узнает, что после ужина он едет к Николе.
— Ни черта ты не примешь! Только снова погрузишься в работу, как делал это последние два года.
— Джун, — попытался прервать Даллас, но она остановила его и потребовала:
— Господи, Даллас, найди время для любви, пока не стал старым и седым. Если ты этого не сделаешь, у тебя не будет детей, которые могли бы присматривать за тобой, пока ты заново переживаешь своей золотые годы.
Даллас знал, что с этой женщиной лучше не спорить, поэтому подошел к ней, обхватил рукой за затылок, наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Я посмотрю, что смогу сделать, чтобы не остаться одиноким в свои золотые годы.
Джун оттолкнула Далласа и указала на него в последний раз, прежде чем вернуться к плите и закончить готовить ужин. При этом она ворчала, что он еще упрямее Билла.
— Нечего прохлаждаться, мальчики, накрывайте на стол. Вы мне здесь только мешаете.
Даллас повернулся к шкафу с посудой и спросил:
— На сколько человек накрывать? — и начал доставать тарелки.
Ответ Джун прервал звонок мобильного Билла, поэтому она подождала, пока он ответит, а затем сказала Далласу: «Всего пять», значит во столько раз увеличится уровень шума в их доме.
Когда Билл засмеялся, а затем произнес: «Извините, Никола, вам придется говорить помедленнее», Даллас повернулся к напарнику, вопросительно вскинув брови из-за причины ее звонка.
— Нет, дорогая, вы не можете утверждать, что это была самооборона, если активно готовитесь кого-то убить. Кого вы хотите убить? — спросил Билл, держа телефон подальше от уха и улыбаясь Далласу. Однако вскоре его лоб усеяли хмурые морщины, когда он услышал ее дальнейшие объяснения.
— Могу ли я использовать самооборону в качестве оправдания, если ударила кое-кого за то, что он лапал меня за грудь? — донесся из трубки крик Николы.
На заднем плане Даллас услышал крики других женщин, а затем мужской голос, прорычавший что-то вроде: «Е*аная пи*да».
Билл включил громкую связь примерно в тот момент, когда прозвучал крик «Е*аная пи*да», и Даллас увидел красный.
— Где ты, черт возьми? — рявкнул он, но ответа не получил, поскольку женщины разразились возмущенными криками.
— Ты не можешь называть меня пи *дой, — кричала Никола с другого конца линии. — Это ты , негодяй, меня лапал.
Схватив со стойки телефон Билла, Даллас снова потребовал:
— Никола, где ты и кто, черт возьми, тебя лапал?
Однако прежде чем он получил ответ, звонок прервался, когда раздались крики, похожие на голоса ее братьев.
— Я должен идти, — рявкнул Даллас, вытаскивая из кармана телефон и набирая диспетчерскую.
Перед отъездом к Биллу Даллас узнал адрес Николы и чертовски надеялся, что она именно там. Две минуты спустя на его вызов уже выезжала патрульная машина, и он, запрыгнув на свой «Харлей», помчался по улице к ее дому.
Прибыв на место, он понял, что не ошибся. На лужайке перед ее домом царил хаос, ее братья избивали мужчину, а Никола кричала им: